— Ах да, — остановила Антандра ее за поворотом, вставая со своего места. — Прикажи, чтобы после его отнесли в сарай. Утром с ним разберусь.

— Удивительная женщина, — одобрительно повторил Элюард.

Дождавшись пока третий принц с Альной уйдут, Антандра смогла выдохнуть. Ее наконец-то оставили в покое, хотя бы на время. Девушка не знала, сколько крыс в ее доме, поэтому с большим трудом дождалась служанку и отдала ей противоядие. Убедившись, что она полностью влила жидкость, Антандра с трудом встала и, поднявшись на второй этаж столкнулась со Скарлет, которая с плохо скрытым ужасом смотрела на сестру.

— Ты так просто смотрела на то, как он умирает, — не веря собственным словам, сказала Скарлет. — Неужели ты все это время и была монстром?

Очень больно было слышать эти слова, но и объяснять Антандра ничего не собиралась. Да в общем то и объяснять нечего. Девушка была готова подписаться под каждым обвинением. Да, она действительно сидела и смотрела, как Амрит умирал. И, да, она бы позволила ему умереть. И она сделает так снова, если будет похожая ситуация. Антандра действительно монстр, который может спокойно наблюдать, как умирают другие.

Она брезговала саму себя. Но иначе нельзя. Возможно, и можно, но точно не здесь и не сейчас.

*****

Девушка не стала ждать следующего дня. Да и не смогла бы. Все ее естество тянулось к нему. Поэтому Антандра, преодолевая боль в теле, как вор в собственном доме, прокрадывалась к выходу, чтобы увидеть Амрита.

Девушка не помнила, как она тихо открывала дверь собственной комнаты, как тихо спускалась в темноте по лестнице, как спрыгивала через окно и бежала к сараю. Антандра четко помнила только то, как дрожащей рукой толкала ветхую дверь и делала неуверенные шаги внутрь.

Вздохнув с облегчением, Антандра услышала его дыхание. Живой. Было так радостно, что он выжил и противоядие сработало. Она успела. Возможно, то был даже не смертельный яд, но это уже не важно. Его сердце бьется и хорошо, а остальное они смогут решить.

Антандра кожей чувствовала, что он не спит и ждёт.

Судя по искривлённой позе, в которой лежал Амрит, его как бросили здесь, так он и не шевелился. Или, возможно, он только сейчас пришёл в себя, а до этого был в беспамятстве. Была так много «если», «наверное», «возможно», от которых тошнило, но с которыми нужно смириться и терпеть. Лучше так, чем бездыханное тело и смерть.

Бесшумными шагами Антандра подошла к мужчине, села около него и стала гладить его по волосам. От первого прикосновения Амрит дёрнулся, но дальше спокойно чувствовал бережное и ласковое прикосновение женской руки.

— Я не хотела, — прошептала девушка несколько слов дрожащим голосом, не сдерживая бурный поток слез. Антандра наконец-то могла дать волю эмоциям.

Это она должна была его утешать, просить прощение навзрыд, но Амрит, нашедший в себе силы двигаться, накрыл свободную руку своей и сжал, молча поддерживая и успокаивая. И что-то внутри Антандры оборвалось, чтобы потом взлететь и повиснуть комом в горле. От этого поступка холодное сердце дрогнуло и дало трещину.

Это ему больно. Это он лежит голодный. С жуткими ранами не только после игры, но и после посещения Элюарда. Он сегодня едва не умер, но при этом утешает ее.

— Амрит, — болезненно прошептала Антандра, роняя слёзы на их руки. Но, кроме его имени на губах, не было других слов. Да и что она могла сказать, что сожалеет о том, что не попыталась его спасти от яда. Скажи она хоть слово в его защиту, она бы лежала вместе с ним на полу в конвульсиях.

Но он понимал. Амрит — единственный человек, который понимал каждый ее поступок и не осуждал, за что Антандра была ему благодарна.

Двое против целого мира. И нет у них права на счастье. Вопрос времени, когда их поймают и они оба умрут. У них есть только здесь и сейчас. Им нельзя привязываться, чтобы потом не было мучительно-больно расставаться. Но необъяснимое притяжение друг к другу они не могли контролировать. Да и уже и не хотели. Ведь они стали поводом друг для друга жить дальше и бороться.

Амрит слегка потянул девушка на себя, помогая ей лечь у себя под боком лицом к лицу. Мимолетные встречи, трепетные прикосновения рука к руке, невыносимая боль — все, что могло быть между ними. К сожалению, ни больше, ни меньше.

«Пожалуйста, Великая Мать, не бросай нас. Помоги, пожалуйста, помоги».

Глава 9

Антандра жила будто на всеобщее обозрение. Прятавшаяся всю свою жизнь в тени, она сейчас словно, обнажив кожу, выступала перед голодной до боли и сплетен публикой. Девушка даже не успела отойти от первой игры, как уже сейчас ждала вторую. И в голове нет даже мыслей, что может быть на этот раз.

«Да и бабушка куда-то стала пропадать», — раздраженно думала девушка, не понимая, где поддержка ее семьи. Просыпаешься утром, Сатраны дома нет, засыпаешь, ее также нет. И никто не знает, где она. Скарлет тоже отдалилась от нее, забрала у нее полностью всю работу и разговаривала только по существу. — «Неужели она действительно видит меня таким кровожадным монстром? Я, наверное, своими недосказанными словами, на самом деле, это заслужила».

Обращаться за советом к отцу или еще хуже к Альне просто не хотелось. Поэтому Антандра нашла утешение в тихом присутствии Амрита, который смотрел на девушка черными глазами и понимал ее без слов. Он становился ее новой слабостью, которой у нее не должно было быть. Но Антандра поддавалась искушению, и теперь каждую ночь пробиралась к нему в сарай, чтобы слушать размеренный темп бьющегося сердца, находясь в таких спокойных и ласковых руках. Жаль, что нельзя застыть в моменте.

Сейчас же находясь в маленькой комнатке с деревянными стульями вместо привычных удобных диванов, все четверо участников были вместе. Антандра нервно расхаживала из стороны в сторону, громко цокая каблуком и злясь еще больше на то, что нет привычного подергивания хвоста.

«К черту этот оборот!» — готова была зарычать девушка от злости и незнания, а что же будет дальше. Она не знала. Да и никто из присутствующих тоже. Как бы мужчины сейчас не храбрились, но холодный пот прозрачной каплей, скатывающийся по бледной коже, не скроешь. Не было юношеского задора и ехидных слов маркиза Атталь. Он стоял в обманчиво-беззаботной позе, но его глаза горели острым и проницательным умом. Сейчас Адам понимал, что смех смехом, но валять дурака нельзя, в противном случае