— Честный бой, тогда правильно, — с кашлем выплюнул он на землю сгустки крови, вытирая губы тыльной стороной ладони и отворачиваясь. Амрит не хотел показываться очередную слабость. Но в сравнении с тем, что она видела, это такие мелочи.

И все же девушке хотелось обнять его со спины, прижаться щекой к бледной коже и поддерживать так, как это делал он сам в тонких стенах ветхого сарая. Хотелось, не прячась, принести ему целебный отвар и вылечить горло, зацеловать каждый шрам и порез на теле, забрать губами его боль и разделить ее на двоих. Но она стояла на месте, пряча все хорошее внутри себя от тысячи скрытых глаз.

— Бег, — снова заговорил Амрит, когда смог совладать с острым приступом боли в горле.

— Бег? — не понимала Антандра уже отдельно брошенные слова. — Что ещё за б..?

«Нет, не бег. Побег», — поняла девушка, с ужасом делая шаг назад. Такие вещи не решают за одну минуту. Здесь нужен тщательно продуманный план, ресурсы, время, которого, конечно же, нет. Но дадут ли ей жить спокойно, даже если она вдруг выиграет и не умрет? Нет, точно, нет. Она будет постоянно под присмотром и на виду. Сбежать — самое лучшее решение, о котором страшно даже думать.

«Самое лучшее время выбрал. Лучше и не придумаешь», — истерично думала Антандра, не зная то ли смеяться, как сумасшедшая, то ли плакать, как маленький ребенок и проситься ко взрослому на ручки.

— И как помощь им взаимосвязана с этим? — побоялась девушка даже произнести слово «бег». Ее янтарные глаза блестели опасностью и неудержимым потоком мыслей. Времени нет. Есть только здесь и сейчас.

— Гребень.

Снова одно слово. И уже не понятно, что это значит. Сейчас Антандра не поняла, что он конкретно имел в виду. Но для начала действительно нужно разобраться с текущими проблемами, чтобы переходить к следующим. И для начала она должна найти паучий гребень в этом логове огромных мутантов.

Она не знала, как и что нужно делать. Но она доверилась самой себе так же, как сделала это в борьбе с касаткой, как выбрала нужную шкатулку. Так и сейчас, будто следуя по намеченному маршруту, девушка маневрировала среди пауков, проходя аккуратно и не создавая лишних телодвижений. Лишние прикосновения отвратительных тварей ей точно не нужны.

— Здесь, — остановилась Антандра перед перевёрнутой на спину тушей, которая одна единственная была не на своих восьми ногах.

Спазм скрутил желудок, и горькая кислота подступила к горлу. Было очевидно, что нужно сделать, но силы воли на это не было. Гребень там, в мягком и податливом брюхе, которое как будто специально, а в прочем, она в этом даже не сомневалась, было открыто на всеобщее обозрение.

— Я не могу, — с ужасом посмотрела Антандра на Амрита. Храбрость храбростью, решимость решимостью, но и это уже слишком. Возможно, если бы она снова обратилась, то убийство толстой твари не было бы проблемой. Но, во-первых, она не знала, как это сделать, а, во-вторых, даже если бы и знала, то не стала бы это делать перед остальными участниками. Как выяснилось, экраны арены могли перестать показывать происходящие события, но вот от глаз близ стоящих людей — нет.

— Прикажи, — осипшим, но ласковым голосом говорит мужчина, что нужно делать.

— Достань его, — делает то, о чем сказал ей оборотень, даже не пытаясь найти в себе силы на сопротивление и здравый смысл. Она уже всецело доверяет ему, даже сама этого не понимая.

Она отвернулась. Антандра не смогла найти в себе силы смотреть, как легко Амрит может убить кого-то. Он даже почти не прикладывает никаких усилий. А если бы его не было? Если бы не пришел, то смогла ли она вспороть брюхо и достать гребень? А ведь он также легко может свернуть им всем шеи.

Амрит протянул ей окровавленный продолговатый предмет, который Антандра не могла не то, что держать, смотреть отвратительно было. Сейчас она так радовалась, что от прямого прикосновения ее спасала перчатка, которая почти сливалась с темно-красной кровью.

— У нас осталось двадцать минут, — очень тихо сказала девушка, жалея о том, что именно сейчас у них остались свободные минуты. Лучше бы их не было. Лучше бы они трусливо уносили ноги из загребущих паучих лап.

— Хватит.

Развернувшись, Амрит пошел в сторону Умара, Адама и Клода, которые до сих пор не знали, как подступиться к дереву. Привыкшие полагаться на других мужчины были беспомощнее новорожденных детей.

— Госпожа приказала помочь, — уверенно сказал Амрит, даже не думая склонять перед ними головы.

На это своеобразную вольность Антандра лишь хмыкнула, мысленно аплодируя умению даже в таком положении дел показывать острые зубки.

— Твоя госпожа решила проявить свое милосердие? Как великодушно с ее стороны, — не удержал в себе язвительных слов маркиз Атталь.

— Вы что-то хотите сказать? — уже не сдерживаясь, зло шипела Антандра, не хуже змеи. — Так скажите, маркиз. Не стесняйтесь. Я с большим удовольствием Вас послушаю и зря потрачу время.

— Я думаю будет лучше, если он начнёт сверху, — вмешался Умар в ещё не начавшийся скандал на арене. Только мелкой стычки им тут не хватило. — Спускаться будет легче, чем подниматься, — продолжил мужчина, когда увидел, как Антандра раздраженно и небрежно сложила руки на груди, а Адам молча сжал до хруста кулаки. — Да и сложность уменьшается с ярусом. Чем ниже, тем легче, — задумчиво сказал герцог Вайс.

— Вот, — протянул граф Нарсис три листа бумаги, на которых были изображены кинжал, чаша и зеркало.

«Вот я умная дура. У меня же тоже этот листок был. Как я могла про него забыть?» — ругала себя Антандра, но не жалея о том, что с поиском справилась сама. — «Интересно, он знал о том, что у меня тоже есть этот лист? Или хотя бы догадывался? Если да, то почему не попросил и сам не нашёл?»

Амрит молча взял бумагу, разглядывая детально рисунки, запоминая каждую черточку, каждую мелочь. Закончив с изучением, он сложил и протянул обратно Клоду. Тот недовольно и брезгливо скривился, но молча взял протянутые листы.

«Высокомерные глупцы», — рычала кошка внутри девушки, не терпя пренебрежительного отношения к своему.

Будто ничего не заметив, Амрит повернулся к Антандре и выразительно посмотрел на неё, ожидая разрешения как от хозяйки. Девушка неохотно кивнула и недовольно поджала губы, но во взгляде так и читалось: «Будь осторожен».

— Тринадцать минут, — шепнула Клод, дрожа всем телом.

Время пошло. Обратный отчет начался. Теперь жизнь текла на секунды.

Словно по обычной