– Да, но вы же не появились, не так ли? – холодно возразила Психея. – Так за что же вам платить?

Он заморгал. У него были светло-карие глаза, правильные черты лица, но, к сожалению, угреватая кожа.

– А, э-э… то есть…

– Так почему же вы не пришли? – возмущенно спросила Симпсон и покраснела. – Прошу прощения, мисс, но он обещал!

– У него сдали нервы, – вмешался Гейбриел. – Я встретил его у театра, у служебного входа, и когда подъехала ваша карета, он сказал кучеру, что маркиз Таррингтон – это я.

Психея поняла: этот человек знает, что Гейбриел – самозванец. Если у него достанет сообразительности воспользоваться этим, то угроза разоблачения будет висеть над ними как дамоклов меч. Им следует вести себя очень осторожно. По взгляду Гейбриела было видно, что он тоже понимал, какая опасность им угрожает.

– Видите ли, я был очень расстроен, – сказал актер. – И я рассчитывал на роль Яго или хотя бы одного из лордов, но все роли отдали другим.

Это не удивило Психею.

– Простите за вопрос, но у вас большой опыт игры на сцене, сэр?

– Грин, Томас Грин, к вашим услугам, – с низким поклоном представился актер. – Я сыграл более полудюжины ролей: второго убийцы в «Макбете», лакея в комедии – и сыграл бы больше, однако я заикаюсь; но только когда волнуюсь.

– И вы волнуетесь перед выходом на сцену? – не удержавшись, спросила Психея.

– Всегда, – с грустью сказал Грин. – Поэтому мне дают маленькие роли, а в последнее время – совсем никаких. А вы же обещали мне хорошие деньги, и я задолжал квартирной хозяйке, и она грозится выкинуть меня на улицу. Поэтому я и пришел и хочу получить свои деньги.

– Боюсь, мы больше в вас не нуждаемся, – сказал Гейбриел. – Я был вынужден заменить вас, когда вы не явились в назначенное время.

Грин посмотрел на него растерянно и отчасти с негодованием:

– Н-но…

– Мы можем предложить вам другую роль, – перебил его Гейбриел.

Лицо актера просветлело.

– Какую же?

– Вы будете моим секретарем, – объяснил Гейбриел. – Вы – сын пастора, недавно вступили в эту должность и никогда не играли на сцене. Вы беззаветно преданы маркизу Таррингтону, то есть мне. Сумеете это сыграть?

– Конечно, – расправив плечи, заверил актер. – Я буду п-прекрасным секретарем. Никто не усомнится.

Психея нервно сглотнула. Возможно, лучше, если он будет у них на глазах, но ее первоначальный план, такой простой и надежный, все усложнялся и усложнялся. Кого ожидать теперь? Шестерку белых лошадей и волшебницу-крестную?

– Вам будут платить согласно договору, и я дам вам работу. Вы умеете читать и писать? – спросил Гейбриел.

– Конечно! – Грин был явно оскорблен. – Как же иначе я мог учить роли?

– Конечно. – Казалось, его слова не убедили Гейбриела. – Пока вы находитесь в этом доме, ваша работа заключается в том, чтобы держать язык за зубами. Не болтать со слугами. Помните, что, как секретарь в уважаемой семье, вы выше их, и не унижайте себя сплетнями.

– И что я должен делать? – спросил Грин, теребя потрепанную шляпу.

Гейбриел подошел к книжным полкам. Родители Психеи были большими любителями чтения, и книг в библиотеке было такое множество, что менее ценные из них хранились в этой комнатке. Он взял выцветший томик и раскрыл его.

– Вы можете сидеть здесь, в этой очень удобной, теплой комнате, и Джоурс будет заботиться о вас, приносить вам еду, кстати, повар здесь отличный, а вы должны переписать эти тексты.

Актер просиял при мысли о еде и удобствах, но, взглянув на страницу, которую показывал Гейбриел, нахмурился:

– Но это же сборник проповедей.

– Да, после этой роли я подумываю заняться церковной карьерой, – совершенно серьезно сказал Гейбриел.

Психея закашлялась, чтобы не расхохотаться. Вот уж кого нельзя было представить священнослужителем… Грин посмотрел на разложенные на столе книгу, бумагу, перо и чернила.

– Думаю, я сумею. Я, э-э… не очень быстро пишу, милорд.

– Вот и прекрасно, торопиться некуда, – успокоил актера Гейбриел. – И я попрошу Джоурса принести вам стаканчик вина, чтобы вы оправились и вошли в роль.

Лицо Грина выражало истинное блаженство.

– Мы оставляем вас, – сказал Гейбриел.

Он придержал дверь, пропуская вперед обеих женщин.

– Принеси моему секретарю стакан портвейна, – приказал он топтавшемуся в коридоре лакею.

– Но всего лишь один, – добавила Психея. – Нам только не хватало пьяного… секретаря. Симпсон, ты можешь идти.

Они остались в коридоре одни.

– Теперь, – сурово сказал Психея, – вы…

Дверь библиотеки открылась. Психея совсем забыла о Перси.

– Я желаю поговорить с лордом Таррингтоном, – с важным видом заявил кузен. – Вы заставили меня слишком долго ждать…

– А я слишком долго жду, когда меня оставят в покое в собственном доме! – рассердилась Психея. – Тебе не о чем говорить с лордом Таррингтоном, Перси. Я сама могу разобраться в своих делах.

– Но, Психея…

– Уходи, Перси, сейчас же!

– Если вам надо помочь, то я с радостью провожу вас до дверей, – предложил Гейбриел, насмешливо блеснув синими глазами.

Кузен с опаской посмотрел на его крепкую мускулистую фигуру.

– Нет, нет, я не унижусь до… – Оскорбленный, он нахмурил брови. – Ладно, когда ты поймешь свою ошибку, кузина, когда тебе потребуется помощь…

– Вон! – закричала Психея, окончательно теряя терпение.

Перси направился к двери.

– Ты еще пожалеешь, – проворчал он, как всегда стараясь, чтобы последнее слово осталось за ним.

Через минуту входная дверь захлопнулась, и Психея перевела дыхание. Они с Гейбриелом вошли в библиотеку. Психея взглянула на удобное кресло, в котором обычно отдыхал ее отец, но была слишком взволнована, чтобы сидеть.

Гейбриел закрыл дверь, и наступила блаженная тишина. Перси выставили из дома, и сразу стало легче дышать.

Психея повернулась к таинственному человеку, который каким-то образом оказался впутанным в ее безобидный обман.

– Кто вы?

Губы Гейбриела шевельнулись, но выражение его глаз она не могла понять, и на мгновение ею овладел страх. Кто этот человек, которого она так беспечно впустила в свою жизнь?

– Это зависит от того, к кому вы обращаетесь, – тихо сказал он.

– Избавьте меня от своих загадок, – отмахнулась она от его слов. – Почему вы взяли на себя роль моего жениха? Вы тоже актер, или… – Психея со страхом ожидала его ответа.

– Я занимался многими вещами. Она снова утратила самообладание.