— Где-где? — Лида не могла поверить своим ушам.

— Где-где! — сварливо передразнили ее. — Тебе в рифму ответить? В тюрьме ты, дорогуша.

— Ничего себе, — только и смогла произнести Лида, которая с детства знала, что тюрьма в Андреевске носит именно это поэтическое название — Жаворонкова деревня…

— Ты откуда здесь? — продолжала разговор обитательница камеры.

— Сложно сказать. Вообще-то меня остановили на улице, вытащили из машины, заломили руки, надели наручники и приволокли сюда.

— Понятно. Значит, наркотики. Нашли все-таки? Прятала плохо? — подключилась к разговору долговязая девица с серьгой в носу и ярко-красными прядями в волосах. — И меня так же взяли. Хотя я товар в приборную доску заховала, все раскрутили, твари поганые.

Последнее словосочетание девица произнесла на два тона выше, чем предыдущую речь, явно рассчитывая на внимание людей, находящихся по ту сторону двери. Ей тотчас же ответили сильным ударом дубинки по железу. Женщины засмеялись.

— Вишь, не нравится им правду про себя слушать, — обратилась к Лиде первая ее собеседница. — Так что? Наркота?

— Да нет же! Ничего у меня не было, я в жизни этим не занималась, — чуть не плача отвечала Лида. — Я вообще не понимаю, что происходит.

— Правильно-правильно, — замахала вдруг руками толстая цыганка, хранившая до этого момента молчание. — Иди в глубокую несознанку. Ничего не знаю, ничего не делала, ничего не слышала. А по другому-то и нельзя. Меня, видите ли, за содержание борделя взяли! А пускай докажут. Это все родственницы мои были, тихие скромные девочки, приехали навестить старую тетку. А что мужики с ними находились, так то их интимное дело, девушки имеют право на личную жизнь. Правильно я говорю?

Цыганка обвела сокамерниц взглядом, как бы ища поддержки своим словам, но те не слушали ее, видно, давно привыкли к подобным разговорам. Они окружили Лиду, знакомились, выясняли подробности ее задержания, рассказывали свои истории. Она отвечала односложно, обдумывая сложившееся положение. Она совсем не была расположена к дружеской беседе. Хотя ситуация ее несколько забавляла: выпускница юридического факультета МГУ сидит в следственном изоляторе тюрьмы города Андреевска в окружении проституток, воровок, мошенниц, сутенерш, торговок наркотиками и ведет с ними светские разговоры. Лида даже тихонько рассмеялась, на душе сразу полегчало.

— А ты сама-то кто будешь? — спросила сутенерша со звучным именем Роза.

— В смысле? — не поняла вопроса Лида.

— Ну в смысле местная? Что-то не узнаю я тебя.

— Местная, в некотором роде. Родилась здесь, выросла тоже, потом в Москву уехала учиться, сейчас там работаю.

— Замужем? — деловито поинтересовалась Роза, как будто прикидывала, подойдет ли эта новенькая ей для работы.

— Официально да, но вместе уже два года не живем, — разоткровенничалась вдруг Лида.

— А чего так? Бил?

— Боже упаси. Просто так сложилось. Не сошлись характерами.

— Ага, знаю я эти отговорки, — вмешалась тощая девица, у которой отсутствовала добрая половина зубов. — К другой бабе ушел, что ли? Или сама себе кобелька нашла?

— Вот еще! — разозлилась Лида. — Разошлись и разошлись. Вам-то какое дело?

— Ну-ну, не гоношись, — успокоила ее Роза. — Муж-то кто? Тоже, поди, московский?

— Нет, местный.

— Вот как. И кто же? Может, знаю? Я-то многих мужиков городских знаю, — спросила сутенерша.

— Не сомневаюсь, — усмехнулась Лида. — Сергей Кравцов, припоминаешь такого?

— Кравцов? — воскликнула Роза. — Как не вспомнить!

— Неужели постоянный клиент? — поразилась Лида.

— Да нет, этот нашими услугами не пользовался ни разу, но хорошего для города, слыхала я, много сделал. Добрый он парень, хороший. Ну уж если от таких уходят, то я в жизни этой ничего не понимаю! — всплеснула руками Роза.

Лида молча пожала плечами в ответ.

Ночь Лида провела беспокойную. Да и как тут поспишь, когда под потолком горит лампочка, а вокруг храпят, присвистывают, кряхтят обитательницы камеры. К тому же ей пришлось лечь на нары рядом с девицей с серьгой в носу.

Именно ее она и увидела утром, когда все-таки проснулась.

— Слышь, а закурить-то нет? — нависла над ней девица с серьгой в носу.

Лида протерла глаза, не понимая, где находится. Затем события вчерашней ночи снова встали у нее перед глазами…

— Что? — переспросила она.

— Сигарет! Сигарет у тебя нет?

— А… нет…

Лида все-таки машинально опустила руку в карман плаща, но вместо сигарет обнаружила там какой-то сверток. Это были деньги… Осторожно, чтобы не привлекать чужого внимания, она извлекла их на свет, в голове мелькнула спасительная мысль. Лида бросилась к двери и изо всех сил затарабанила в нее кулаками.

— Вот идиотка! Перестань немедленно! — зашипели на нее из разных углов. — Накажут всех. Убьем.

— Не накажут, — задыхаясь, ответила Лида, продолжая стучать.

Дверь неожиданно открылась, и Лида чуть не вывалилась в коридор. Ее подхватил молоденький лейтенант и вопросительно уставился на нее. Некоторое время они молчали, выжидающе глядя друг другу в глаза.

— Ну, в чем дело-то? — спросил наконец контролер. — Чего ломишься?

— Выведи меня отсюда. Поговорить надо, — тихо шепнула Лида.

— О чем тебе со мной разговаривать? Говори здесь.

— Здесь не могу. Выведи, — настаивала она.

— Не положено, — уперся охранник.

Тогда Лида снова опустила руку в карман, достала что-то и осторожно, из-под локтя показала охраннику. Тот нервно вскинул голову, схватил узницу за локоть и буквально выволок из камеры. Потом он быстро провел Лиду через длинный коридор и втолкнул в небольшую каморку, располагавшуюся перед лестницей. Плотно закрыв дверь, он недоверчиво спросил:

— Откуда у тебя деньги?

— Ваши так торопились притащить меня в тюрьму, что забыли даже обыскать.

Лида понимала, что охранник боится подвоха, поэтому обстоятельно продолжала объяснять наличие у нее денег.

— Эти деньги были у меня в кармане, я забыла переложить их в кошелек, а милиция отобрала только сумку. Они убедились, что бумажник, документы и телефон в ней, и не стали обыскивать. Это, между прочим, доказывает, что они были уверены в том, что у меня нет ничего противозаконного, — абсолютно адвокатским тоном добавила Лида.

— Чего ты хочешь?

— Послушай, здесь триста долларов — твоя трехмесячная зарплата…

— Двухмесячная, — уточнил охранник.

— Тоже неплохо, согласись!

— Ну-у… — неотрывно глядя на деньги, сказал мент. — Это смотря за какие услуги…