– С чего вы это взяли? – насторожился Оленюк.

– Так он сам сказал. Я, когда его в дверь впустила, он посетовал: дескать, что-то в Киеве у вас порядки строгие, не то что в Москве.

– Он это в общем контексте сказал или конкретно?

– Дык конкретно – так и сказал: у нас, мол, в Москве с этим попроще. Ну, с перерывом на обед, значит. А что, он что-то натворил?

– А вы как думаете – водка она ведь зло, – делая серьезное лицо, ответил Оленюк. – Как он выглядит помните?

– Почему не помнить – днем это было, при свете. Мужик коренастый, широкий в плечах, роста среднего, чуть ниже вашего. На лицо не шибко чтобы симпатичный – больше на боксера похож.

– С чего это вы взяли?

– Нос у него перебитый – слегка на правую сторону скошенный. У моего бывшего хахаля такой же был – ему его в драке на сторону свернули. Я, кстати, с тех пор женщина свободная. Если хотите, могли бы партию составить – отказу ни в чем знать не будете. Жить станете, как у христа за пазухой: продукты дефицитные, глажка, штопка, ну и другими благами не обижу – я женщина темпераментная.

– Зато я пассивный, как червяк в спячке.

– По вам этого не скажешь. Но вы не бойтесь – я вас расшевелю, я это умею.

– Не могу, Нонна Сергеевна – вы женщина свободная, а я уже занятой, – развел руками Оленюк. – А за информацию спасибо. Да, вы никуда из города не собираетесь?

– А в чем дело?

– Надо будет заехать к нам на Владимирскую – поможете составить фоторобот этого москаля с перебитым носом. Рабочий телефон у вас есть?

Женщина продиктовала сыщику рабочий номер телефона директора магазина, после чего Оленюк, козырнув женщине рукой, удалился, оставив продавщицу в гордом одиночестве. Но с тайной надеждой, что во время повторной встречи ей все-таки удастся уломать этого симпатичного и энергичного милиционера. Ведь по его глазам она сразу определила, что в личной жизни он так же одинок, как и она.

2 октября 1973 года, вторник, Москва, Садовая-Триумфадьная, дом 4/10 и Киевское шоссе, дорога в аэропорт Внуково

В это утро Константин Бесков встал пораньше. Ему предстояло съездить в аэропорт Внуково, чтобы встретить супругу Валерию, которая возвращалась из Батуми, куда она ездила навестить своих родственников. Ее не было ровно неделю, а Бесков уже успел соскучиться. И даже недавняя поездка по делам спортобщества «Динамо» не помогла ему побороть эту тоску по своей второй половинке. Все-таки двадцать семь лет совместной жизни давали о себе знать. За это время их дочь Любовь уже успела вырасти в статную красавицу, которая дважды побывала замужем, причем оба раза за футболистами. Первым ее супругом был игрок московского «Динамо» Виктор Вотоловский, а нынешний муж, Владимир Федотов, играет за ЦСКА. Живут молодые отдельно от родителей – в собственной квартире в Серебряном бору, которую родители подарили Любови, когда она вышла замуж за Вотоловского.

Наскоро перекусив, Бесков в последний раз взглянул на свое отображение в зеркале в коридоре, взял с тумбочки ключи от «Волги» и вышел из квартиры. Спустя пять минут он уже открывал дверцу автомобиля, который стоял под окнами его квартиры в доме 4/10 по Садовой-Триумфальной улице.

– Доброе утро, Константин Иванович, – раздался за спиной тренера бодрый мужской голос.

Бесков обернулся и увидел рядом с собой соседа по подъезду – бывшего отставного чекиста Ярослава Слащева, с которым был дружен еще со времен турне «Динамо» по Великобритании. После той поездки Слащев продолжал работать по линии внешней разведки (в Комитете Информации), а затем попал в канцелярию самого Лаврентия Берия, за что и пострадал – в 1953 году, после ареста всесильного министра, он был уволен со службы и отправлен в Министерство мясной и молочной промышленности на должность зама по кадрам. Не самая пыльная должность, учитывая, что многие другие чекисты, работавшие в аппарате Берия, были лишены своих воинских званий и даже осуждены. Например, такая судьба постигла двух обитателей дома 4/10 по Садовой-Триумфальной: начальника военной контрразведки МГБ Сергея Гоглидзе (расстрелян вместе с Берия) и начальника Главного разведывательного управления МГБ Сергея Огольцова (исключён из партии с формулировкой: «за грубое нарушение социалистической законности, в результате которого были осуждены к высшей мере наказания и длительным срокам заключения работники ленинградских высших учебных заведений», лишён звания генерал-лейтенанта «как дискредитировавший себя за время работы в органах и недостойный в связи с этим высокого звания генерала»).

Иная судьба постигла другого видного чекиста из этого же дома – начальника УМВД по Москве и Московской области Василия Рясного. Он был уволен в запас по фактам, дискредитирующим звание офицера и назначен начальником строительства Волго-Балтийского канала.

Что касается Слащева, то в конце 50-х его профессиональные качества чекиста были снова востребованы, но только не «конторой», а другим похожим учреждением – Международным отделом ЦК КПСС: он в течение нескольких лет работал в его спецсекторе и курировал Институт общественных наук при ЦК КПСС. Пока, наконец, в самом конце 60-х, не ушел в отставку по состоянию здоровья – у него было больное сердце.

Своих соседей-чекистов Бесков часто встречал во дворе их общего дома, поскольку поселились они здесь почти одновременно: чекисты въехали сюда в 1949 году? а Бесков получил квартиру на год позже (а в 1951 году настала очередь Гоглидзе и Рябова). И в силу того, что Бесков играл за родную команду чекистов – за «Динамо» (тот же Гоглидзе в 1951 году занимал должность председателя Центрального совета общества «Динамо») – его отношения с этими людьми были куда более тесными, чем у других обитателей этого элитного дома. То же самое можно было сказать и про другого жильца – Леонида Соловьева – еще одного игрока футбольного «Динамо» (капитана команды), который поселился здесь за год до Бескова.

В конце 50-х, когда всевластие бывших чекистов сошло на нет, Бесков и Соловьев частенько обсуждали между собой эту тему. Они философствовали о том, что от былого величия их грозных соседей почти не осталось и следа. В новых условиях они выглядели вполне безобидными пенсионерами и в их теперешней внешности и поведении ничто не напоминало о том, что каких-нибудь тридцать лет назад перед ними в страхе трепетали миллионы людей. Впрочем, в 1965 году один бывший чекист сменил место жительства – Рясной переехал на проспект Мира – и соседями футболистов остались Огольцов и Слащев. Оба были болельщиками московского «Динамо» и постоянно интересовались успехами родного для них клуба. Вот и в этот раз встреча Бескова и отставного чекиста началась с того же – с вопроса о футболе.

– Как думаешь, Костя, возьмет наше «Динамо» бронзу или нет? – спросил Слащев.

– Если у «Арарата» следующий матч выиграет, то можешь быть уверен – возьмет, – с улыбкой на устах, ответил Бесков.

– А завтрашний матч со «Спартаком» ты в расчет не берешь?

– Думаю, наши его выиграют – спартачи сейчас явно не в лучшей форме. Поэтому главный матч – в Ереване.