– Странно вы как-то работаете. Буквально полчаса назад нам звонил ваш коллега и задавал свои вопросы по телефону.

– И как он представился? – спросил Оленюк.

– Старшим лейтенантом Игнатом Зарубой.

Это был вчерашний старлей с «земли» – из местного отделения милиции – с которым Оленюк встретился вчера в квартире массажиста. «Прыткий инспектор – по телефону показания снимает», – подумал про себя Оленюк.

– Так что не обессудьте, но вас я тоже направлю к тому же человеку, с кем разговаривал Заруба, – сообщил Коман.

Этим человеком был врач команды Мирон Собко, с которым массажист в течение нескольких лет работал в команде львовских «Карпат». Именно Собко, перебравшись из Львова в Киев, вскоре помог перейти в киевское «Динамо» и Лазарю Луцкому.

– В прошлом году здесь как раз массажист уволился, вот я и предложил кандидатуру Лазаря, – рассказывал Оленюку причины переезда покойного массажиста в Киев его приятель. – Он приехал, сразу всем понравился и его взяли. А чего не взять – он мужчина во всех смыслах положительный… был. Ох, даже не верится, что так все сложилось.

Сказав это, Собко вздохнул и перевел взгляд в сторону окна, за которым начал моросить мелкий дождик. Они сидели в холле на первом этаже за небольшим журнальным столиком, а мимо них по ступеням наверх взбегали футболисты, закончившие тренировку. Оленюк впервые в шаговой доступности видел своих кумиров: Матвиенко, Фоменко, Решко, Мунтяна, Буряка, Веремеева, Блохина. Последний даже слегка задержался у лестницы, с любопытством посмотрев на сыщика, который беседовал с их врачом. Судя по всему, игроки уже знали, кто пожаловал к ним на базу, чем и был вызван этот интерес со стороны футболиста.

– А когда вы в последний раз видели Луцкого? – задал очередной вопрос Оленюк, провожая взглядом удаляющегося Блохина.

– Да вчера и видел. Мы с ним специально утром приехали на базу, чтобы составить план работы на сегодня. А заодно и методички полистать. Часа три у нас на это ушло. Потом я отвез его домой на Политехническую. Эту квартиру, кстати, я для него и нашел. Там мой друг прописан, но он сейчас в Венгрии работает, а квартира пустует. Ну, я и попросил его пустить на постой Лазаря, чтобы ему по общагам не мыкаться. Получается, зря хлопотал. Если бы он в общаге жил, может, этой трагедии бы и не произошло.

И врач снова перевел взгляд в сторону окна, где дождь только усиливался, барабаня по стеклу и подоконнику.

– А во сколько вы привезли его домой?

– Точного времени я не помню – где-то около часа дня. Но подниматься к нему не стал – высадил у подъезда и уехал.

– Он ничего вам не говорил, что кого-то ждет в гости?

– Нет, такого разговора он не заводил. Впрочем, какие гости – он собирался спать лечь, поскольку утром не выспался. Точно, так и сказал: мол, сейчас завалюсь на боковую, чтобы завтра с утра быть свеженьким.

– А как у него обстояли дела по части выпивки?

– В рот не брал, причем категорически. От него два года назад жена ушла с дочкой именно из-за этого – квасил он сильно. С тех пор, как отрезало. Ему перед дочкой стыдно было, он же рассчитывал обратно к ним вернуться.

– А он их часто навещал?

– Не часто, поскольку возможности такой не было – у нас сейчас самая запарка, конец сезона. Зато деньги им регулярно во Львов переводил.

– И много отсылал?

– Этого я не знаю, но зарплата у него была хорошая – триста рублей выходило, плюс премиальные. Мы же на чемпионство идем.

– А других заработков у него не было? – задавая этот вопрос, Оленюк пристально посмотрел на собеседника, рассчитывая прочитать в его глазах некую дополнительную информацию.

– Про это мне неведомо, – пожал плечами Собко, причем выражение лица у него было вполне обычное, без какого-либо намека на волнение.

– А друзья у него здесь какие-то были? Те, с кем он, например, мог после работы у себя дома встречаться.

– Вы имеете в виду друзья в команде?

– Не только – вообще.

– В команде он только со мной близко общался. Да это и понятно – мы с ним до этого четыре года в «Карпатах» вместе работали. А что касается друзей в городе, то мне про них ничего неизвестно. А сам он никогда про таковых мне не говорил. А почему вы об этом спрашиваете?

– Просто перед смертью вашего приятеля кто-то навещал. Вот я и хотел выяснить личность этого неизвестного – может, он что-то может рассказать о причинах столь странного поступка вашего массажиста. Ведь для того, чтобы выброситься из окна, веские причины нужны. Вам таковые известны?

– Я думаю, это все из-за семейных неурядиц.

– А если поконкретнее.

– Он сказал, что с бывшей женой у него не сильно ладится. Вроде, появился у нее кто-то, а это значит, что о новом их воссоединении с Лазарем речи уже не шло.

– У вас был конкретный разговор на эту тему?

– Нет, он мельком об этом сказал и тут же свернул разговор на другую тему. А я настаивать не стал – неудобно, знаете, в чужих болячках копаться. Но заметив, что он работает без энтузиазма, я сам предложил ему закругляться. Он с удовольствием это поддержал.

– И как он вел себя в дороге?

– Больше молчал – смотрел в окно и о чем-то думал. А я его особо не донимал – у меня у самого проблем выше крыши, зачем мне еще и чужие.

В это время на лестнице появился Коман, который сделал жест рукой врачу команды: дескать, ты нам нужен. Оленюк это тоже заметил, поэтому решил закончить разговор. Но прежде чем отпустить врача, он спросил:

– У вас наверняка есть львовский телефон бывшей супруги Луцкого?

– А зачем он вам?

– Как зачем – чтобы узнать у нее подробности ее взаимоотношений с бывшим супругом. Согласитесь, легче задать этот вопрос по телефону, чем лететь во Львов.

– Да, вы правы, – кивнул головой Собко.

После чего снова сел за журнальный столик и, достав из пиджака записную книжку, написал на листке требуемый телефон. Вырвав страницу, он протянул ее сыщику, попутно сообщив, что бывшую жену массажиста зовут Олеся Николаевна.

Когда врач ушел, Оленюк подошел к телефону, находившемуся здесь же, в фойе, и позвонил во Львов. На его счастье, хозяйка оказалась дома. Судя по голосу, она пребывала в подавленном настроении, уже оповещенная о трагедии. Однако от разговора не отказалась, попросив лишь об одном – побыстрее все закончить, поскольку ей надо было куда-то уходить. Оленюк ей это пообещал, поэтому вопросы стал задавать конкретные:

– Скажите, у вас в последнее время были хорошие отношения с вашим бывшим или натянутые?

– Нормальные были отношения – у нас все-таки дочь общая.

– Значит, его смерть не могла быть вызвана какими-то переживаниями из-за вас?