перехитрил, добыча ушла от него в безопасное убежище и спокойно улеглась в своей квартире, расположенной в бельэтаже векового тополя.

По следам хищник дошел до самого дерева. Мишка услышал его шаги и высунул из дупла свою лобастую голову.

Что сказал тогда Вану Топтыгин, осталось тайной, так как свидетелей на месте не оказалось, и даже лесные кумушки отсутствовали.

Тайга тихо шумела, напевая свою печальную осеннюю песню.

XXV. Рваное ухо

На солнопеках, поросших редкими дубняками, большое оживление. Сюда перекочевало многочисленное стадо кабанов, спасаясь от преследований полосатых хищников.

Много поросят и молодых свиней выхвачено из стада. Много питомцев недосчитывает старый вожак, Рваное Ухо. Трудно ему одному справиться с большим, непокорным, разновозрастным обществом. Везде он должен поспеть вовремя. Всюду нужен свой глаз, не то беда грозит со всех сторон. Много врагов у добродушных чадолюбивых толстокожих. Всякий старается полакомиться свининкой! Нелегкая задача выпала на долю старого кабана! Тяжкие пришли времена! А тут еще свои же мешают ему охранять спокойствие стада. Молодые кабаны, достигшие полного роста, чувствуя свою силу, задирают его, старика, и отказываются ему подчиняться! Пора бы уж уйти ему на покой и поселиться где-нибудь в уединенном глухом распадке, подальше от житейских бурь и треволнений. Несколько раз уже порывался старый вожак уйти от стада и даже поселиться от него отдельно на соседнем хребте, но каждый раз осиротевшее стадо, предводимое старой бездетной свиньей, находило его, и сердце старого вождя таяло и смягчалось, и снова становился он во главе родного стада.

Так проходили дни и беспокойные ночи и кабан Рваное Ухо, изнемогая от усталости, водил свою хрюкающую ораву по горам и лесам и охранял ее от всяких нападений.

Яркое зимнее солнце перевалило за полдень. Белая искристая пелена снега горела под его горячими лучами и слепила глаза. По склону хребта разбрелось все стадо и отдыхало, нежась под живительными лучами. После сытного обеда из жирных желудей, крепкий сон одолел толстокожих.

Взрослые кабаны и свиньи, устроив себе логова из ветвей; орешника и дуба, лежали на боку, похрюкивая во сне, испытывая блаженство безмятежного отдыха и покоя.

Они были уверены, что старый вожак, патриарх стада, не спит и зорко смотрит по сторонам, готовый подать сигнал тревоги при малейшей опасности. Невозмутимая тишина нарушалась только изредка визгом поросят, устраивавших свои неугомонные игры и беготню возле матерей, спавших на своих таежных тюфяках безмятежным сном.

Рваное Ухо долго жил на белом свете и знает по опыту, что мирная тишина эта чревата опасностями. Доверять ей нельзя! Надо принять меры предосторожности и стать против ветра!

Длинное рыло вожака вытянулось и широкие ноздри его втянули струю воздуха.

Опасности нет, но среди других запахов леса он почуял какой-то подозрительный, едва уловимый запах хищного зверя. В нем ощущались признаки разлагающейся крови и аммиака – это запах, присущий всем хищникам кошачьей породы. Старый кабан отлично разбирался во всех этих запахах и для проверки своих ощущений отправился в ту сторону, откуда тянуло враждебным духом.

Выйдя на бугор, откуда открывался широкий обзор на склоны обоих хребтов и на всю падь, Рваное Ухо стал прислушиваться. Одно ухо у него висело клочьями, и он плохо им слышал, но другое несло двойную работу и улавливало малейший звук.

Услышав крик сорок и соек, вожак решил, что опасность близка, а потому он поднял стадо на ноги, издав условный сигнал тревоги.

Громко фыркая и топая ногами, он давал знать всему стаду, что надо приготовиться, как бы говоря: «Будь готов!»

Все толстокожие замерли в ожидании; даже беззаботные поросята застыли в тех позах, в каких застал их сигнал тревоги.

Все знали, что старый вожак не ошибается, что опасность действительна; но никто не знал степень опасности и откуда она грозит. Стадо доверяло своему вожаку и ожидало его распоряжений.

Прошло несколько томительных мгновений.

Рваное Ухо уловил подозрительный шорох и шелест дубовых кустов и вперил туда свой взор.

Там, в кустах, извиваясь как змеи, ползли две тёмно-бурые длинные фигуры, направляясь к крайней свинье с поросятами. До них оставалось еще шагов сорок. Это были молодые тигры.

Медлить нельзя. Надо действовать.

В морозном воздухе раздался второй сигнал тревоги и все стадо, как один, сорвалось с места и ринулось в сторону, вверх по косогору, на хребет.

Как по мановению волшебного жезла исчезло все стадо. Не прошло и двух секунд, как на месте лежек не осталось ни одного толстокожего, только Рваное ухо, отступая последним, медленно и с достоинством шел за своим стадом, по временам останавливаясь и оглядываясь назад, где остались неудачные охотники, молодая чета тигров, неопытных в охоте на кабанов, предводительствуемых старым вожаком.

Убедившись, что кабаны ушли, тигры вышли из своей засады и обходили лежки, еще теплые и пахнущие ускользнувшей добычей. Вид у хищников был смущенный, они старались не смотреть друг на друга, скрывая досаду и нервно поводя длинными пушистыми хвостами.

По кустам и деревьям перепархивали болтливые сороки и трещали на своем тарабарском языке без умолку.

Они издевались над неопытностью молодых хищников, не оправдавших их надежд и лишивших их вкусного обеда из жирной и сочной свининки.

Зная, что тигры никогда не преследуют ускользнувшую добычу, Рваное Ухо спокойно и не спеша шел за своим стадом. Перевалив два хребта, стадо остановилось и стало ждать своего вожака. Наконец он появился, приветствуемый взрослыми свиньями, выражавшими ему благодарность довольным хрюканьем и помахиваньем коротких хвостиков. Взрослые кабаны также были довольны своим вожаком, но выражали это по-своему, не теряя достоинства и с важностью будущих предводителей стад.

Беззаботные поросята забыли уже минувшую опасность и легкомысленно развились, бегая взапуски и толкая взрослых в бока, за что получали изрядные пинки и колотушки.

Приближалось время вечерней кормежки Рваное Ухо знал наизусть все угодья с кормами и повел свое стадо в далекие дубняки, в верховья Хамихеры, где, по его соображениям, было много желудей и орехов.

Во время передвижения стало держалось в плотной массе, при чем, посередине находились свиньи с поросятами, а по бокам взрослые кабаны.

Впереди всех шел вожак и следом за ним старые бездетные свиньи.

Сзади, в арьергарде, шла бабушка стада, старая престарая свинья, для охраны тыла. В ее обязанности было поддерживать порядок и подгонять отставших.

При движении на определенную кормежку, стадо по пути нигде не задерживается и идет безостановочно.

Переходы эти иногда совершаются на десятки километров и тогда бабушке приходится много работать и понуждать упрямых, не отставать от стада.

Вечерело. Солнце стояло низко, бросая