– И ты полагаешь, что с Пчелинцевым поработали сотрудники именно такого агентства?

– А что остается полагать? – пожал плечами Гуров. – Только не все так просто. Не сомневаюсь, что снаружи у этих деятелей будет все чисто.

– А твои партнеры по бейсболу? – ухмыльнулся Крячко. – Если они опознают кого-то в этом агентстве?

– А если не опознают? Сам видел, что за контингент. Если даже и опознают, вряд ли в суде отнесутся с большим доверием к такого рода показаниям. Особенно при хорошем адвокате.

– Как же ты собираешься их прищучить?

– Только через потерпевших, – заявил Гуров. – Хотя с этим у нас пока тоже не густо. Калинин еще в тяжелом состоянии, Дементьев здесь сбоку припека. Один Пчелинцев остался. Но думаю, что если мы присмотримся к работе этого агентства попристальнее, то обязательно обнаружим что-нибудь интересное.

– Ты забыл про Марию, – осторожно подсказал Крячко.

Гуров помрачнел.

– Да ничего я не забыл! – сказал он с досадой. – Ей и так досталось сверх меры. Не хочу я больше ее тревожить. Даже упоминать про этих скотов не хочу. Справимся и без нее. Пчелинцеву откровенно угрожали, требовали продать квартиру. Он даже дал некоему неопознанному лицу согласие подписать все бумаги. Вот от этого и будем танцевать. Вышеупомянутое лицо, как нам известно, раскатывает на темно-синем «Ниссане» и время от времени прибегает к помощи лиц с откровенно криминальными наклонностями.

– Тоже, кстати, до сих пор неопознанными, – недовольно проворчал Крячко. – Один сбежал, а другой вообще помер.

– Зато у нас есть отпечатки пальцев, – сказал Гуров. – Причем обоих. Будем надеяться, что в агентстве «Шпора» они тоже есть.

Как оказалось, коллекторское агентство «Шпора» занимало всего две комнаты на шестом этаже многоэтажного здания, которое прежде принадлежало какому-то заводу, а теперь сдавалось под офисы. Причем обе комнаты находились в разных концах длиннющего холодного коридора. Одна комната была отведена под кабинет начальника, в другой размещались рядовые сотрудники. Чтобы не терять времени и поскорее получить максимально возможную информацию, Гуров принял решение разделиться. Крячко отправился беседовать с рядовым составом, сам Гуров начал с руководства.

Неизвестно, нарушил ли Никита Львович данное Гурову слово или нет, но у того сразу сложилось впечатление, что в «Шпоре» его уже ждали. Во всяком случае, человек, сидевший в кабинете начальника агентства, нисколько не удивился визиту. «Не удивился» не означало, что он был гостеприимен – напротив, встретил Гурова очень неласково.

– Каким органом санкционирована проверка? – строго спросил он у Гурова, как только тот представился и намекнул о целях своего визита. – Если это ваша личная инициатива, полковник, то боюсь, что ничем не могу быть вам полезен. Наша работа слишком специфична и касается весьма конфиденциальной информации. Без соответствующей санкции разглашать эту информацию я не могу.

Начальнику было около пятидесяти лет, он был поджар, жилист, имел военную выправку и стального цвета глаза. «Крепкий орешек, – подумал Гуров. – Вдобавок с шипами. Такого голыми руками не возьмешь. Но попробовать можно».

– Ну, по крайней мере, имя-то свое вы можете сказать? – улыбаясь, спросил Гуров. – Или это тоже секрет?

– Виноват. Действительно не представился, – сказал начальник. – Александр Григорьевич Тишков. Руководитель агентства.

«А не представился потому, что весь был сосредоточен на том, как бы отшить меня сразу и бесповоротно, – подумал про себя Гуров. – Выходит, не такой уж ты, брат, и стальной, каким хочешь выглядеть. И на самом деле ты здорово волнуешься».

– Сами это дело организовали? – спросил Гуров вслух, обводя глазами стены кабинета. – Я имею в виду «Шпору»? Ваше детище? Случайно не в кавалерии служили?

– Вас не касается, где я служил, – резко сказал Тишков. – Агентство действительно я организовал. Но в этом нет ничего противозаконного. Все положенные в таких случаях формальности соблюдены, можете не сомневаться.

– А я и не сомневаюсь, – улыбнулся Гуров. – Просто любопытно, почему «Шпора»?

– Именно поэтому, – глядя прямо в глаза Гурову, сказал Тишков. – Мы пришпориваем тех, кто не торопится.

– Надеюсь, тоже все в рамках закона? – любезно поинтересовался Гуров.

– Исключительно! – отрезал Тишков.

– А как же быть с вашим клиентом по фамилии Пчелинцев? – спросил Гуров. – Некие люди избили его, довели до больничной койки, а затем к нему явился еще один человек и предложил Пчелинцеву во избежание дальнейших неприятностей немедленно погасить долг банку. Денег у Пчелинцева таких нет, но ему в категорическом тоне предложили продать свою квартиру и даже пообещали привести прямо в больничную палату нотариуса. Служащие банка отрицают свое участие в этом шантаже, но зато признают, что поручали решить вопрос с Пчелинцевым вашему агентству. Изложить вывод, который я сделал на основании этой информации? Или сообразите сами?

На лице Тишкова ничего не отразилось.

– Ход вашей мысли мне понятен, – сказал он. – Вот только он не имеет ничего общего с действительностью. Припоминаю, что мы действительно занимались человеком по фамилии Пчелинцев. Сбор информации по его материальному, семейному положению, профилактические беседы, подготовка материалов для передачи в суд – вот наш арсенал. Раз вы утверждаете, что его избили, – я готов вам поверить. Но какое мы к этому имеем отношение? На улицах каждый день кого-то бьют. А что касается так называемого шантажа… Действительно, наш сотрудник мог предложить Пчелинцеву такой вариант в рекомендательном порядке – продать квартиру, чтобы изыскать возможность выплатить долг. Никакого давления тут, разумеется, не было! Все остальное додумал сам Пчелинцев. Это естественно, ведь злостные неплательщики еще и исключительные выдумщики.

– Да, тут я с вами совершенно согласен, – активно закивал Гуров. – Мне самому не по душе аферисты, подобные Пчелинцеву. Знаете, человек, который использует довольно сомнительные источники заработка… Просто удивительно, как такому человеку удалось ввести в заблуждение солидный банк! И разговор этот с вашим агентом про квартиру был с глазу на глаз – за достоверность его ручаться никак не могу. Но мы-то с вами люди положительные и конкретные, химерами не увлекаемся. Поэтому хотелось бы услышать конкретно – кто из ваших сотрудников занимается делом Пчелинцева. Кстати, он сейчас здесь? Я хотел бы его увидеть.

– Я возвращаюсь к началу нашего разговора, – жестко сказал Тишков. – Никаких сведений без официального запроса я вам давать не обязан, господин полковник. Вы это отлично знаете и все-таки продолжаете настаивать.

– А что же мне остается делать, – внешне спокойно произнес Гуров, глядя в упор на начальника агентства, – если у меня есть все основания полагать, что ваша организация пользуется насильственными методами в решении, так сказать, рабочих вопросов? А вы помалкиваете вовсе не потому, что вы такой уж законник, Александр Григорьевич, а потому, что боитесь расследования. И лихорадочно сейчас соображаете, как вам лучше спрятать концы в воду.