Одри инстинктивно вжала пальцы в толстый ковер.

Девон зажег газовый камин и налил янтарной жидкости в стакан, поставив его на стол рядом с креслом, стоявшим у камина.

– Не хотите ли чуть-чуть на ночь?

– Нет, спасибо, – отказалась Одри, выпив уже один бокал вина.

– Тогда я вас оставлю, – кивнул Девон.

Одри села в кресло рядом с дверью, поджав под себя ноги. Прошло десять минут с тех пор, как ее оставил Девон, и она подумала: «А не откажется ли Винченцо от своей привычки выпить виски на ночь. Может, Девон не сказал ему, что я его жду?»

Из раскрытой двери послышались напряженные мужские голоса.

– Мне жаль это говорить тебе, Энцо, – услышала Одри голос Джованни. – Но ты должен мне верить. Все-таки ты мой сын, и я тревожусь о тебе. Она пыталась меня соблазнить.

– В самом деле? – донесся до нее голос Винченцо, в котором не слышалось никаких эмоций, поэтому невозможно было догадаться, о чем он думает.

«Кто пытался его соблазнить? – мелькнуло в голове у Одри. – Кому он нужен? Может, кто-нибудь из горничных? Но если так, об этом наверняка сразу же стало бы известно Девону, и он бы уволил провинившуюся служанку».

– Мне жаль тебе это говорить, – продолжал Джованни. – Эта девица, у которой масло во рту не растает, повела себя как настоящая дикарка. Должен признаться, Энцо, я испытал искушение. Ты ведь знаешь, я питаю слабость к агрессивным молодым женщинам.

Одри не сомневалась: о ком бы Джованни ни говорил, эта бедная девушка вовсе не выступала в роли соблазнительницы. Скорее всего, это Джованни хотел ее соблазнить, она уже испытала это на свой шкуре.

– Одри пыталась тебя соблазнить?! – вдруг, к своему ужасу, услышала девушка слова Винченцо.

Она вскочила с кресла.

– Нет! – выкрикнула она одновременно с Джованни, который произнес «Да!».

Она выскочила из комнаты и успела заметить выражение шока на лице Джованни, а затем оно сменилось заботливой тревогой. Лицо Винченцо было непроницаемым.

– У тебя лицо как у классного игрока в покер, – заметила она.

– В самом деле?

– Что вы здесь делаете, да еще одетая таким образом? – возмущенно сказал Джованни, указывая на ее пижаму, словно она спустилась в прозрачном неглиже. – Ты понимаешь, что я хочу сказать, Энцо? Она не знала, что ты будешь дома. Она ждала меня!

Одри полыхнула в него взглядом своих шоколадных глаз.

– Вы наглый лжец! – заявила она, скрестив руки на груди. – Более того, вы полный идиот, если не предполагаете, что ваш сын этого не знает.

– Как ты смеешь?! – взвился Джованни. – Я член семьи Томази, а ты – никто!

– В этом ты ошибаешься, Джованни. – Винченцо мягко подтолкнул Одри в малую гостиную, став между ней и своим отцом. – Одри – моя гостья, а я предупреждал тебя, что произойдет, если ты не будешь проявлять уважение к моим приглашенным гостям.

– Ты что, не слышал, что я сказал?! Она пыталась…

– Соблазнить тебя? – Винченцо холодно рассмеялся. – Я так не думаю.

– Ты что же, тоже считаешь меня лжецом? – потребовал его отец, в его голосе слышалась искренняя ярость. – Ты поверишь ей, а не мне? – недоверчиво спросил Джованни.

– Да. – Винченцо поднес телефон к уху. – Девон, проследи за тем, чтобы вещи Джованни были упакованы. В течение часа он покинет дом.

– Что?! Ты не можешь выкинуть меня из своего дома! Ты мой сын! – негодующе произнес Джованни.

– Продолжай так говорить. Может быть, в один день я наконец поверю – для тебя это не пустые слова, – устало произнес Винченцо.

– Конечно, это не пустые для меня слова! – не успокаивался Джованни. – Мы с матерью любим тебя. Мы любим наших внуков!

– Конечно, – съязвил Винченцо. – Ты так любишь своих внуков, что даже не соизволил поздороваться с ними, когда они приехали сегодня днем.

– Это она тебе сказала? – взвился Джованни, метая молнии в сторону Одри.

– Мне сказала об этом миссис Перси. – Лицо Джованни при этих словах исказилось. – Ты что, искренне веришь в то, что я позволю тебе заботиться о детях? Даже кошка – и та более заботливый родитель, чем ты. Если бы я не был уверен в своей способности воспитать их, я бы скорее отослал детей на Сицилию. Ты никогда не получишь контроль над опекой Франки и Анджело.

– Энцо…

– Даже не думай отрицать! – заявил Винченцо. – По моей просьбе было проведено расследование. Вы с Франсис решили прибрать к рукам акции Пину. Так вот знай – этого никогда не произойдет! – В голосе Винченцо послышалось отвращение.

Одри поняла: для Джованни дети его сына были лишь способом продолжить вести роскошную жизнь.

– Ты меня обижаешь, – надулся Джованни. – К тому же детям нужны родители, а не трудоголик, который знает, как делать деньги, но ничего не знает о чувствах.

Одри также поняла, почему Джованни очернил ее перед Винченцо. Он хотел изгнать ее из жизни сына. Джованни считал: без нее ему легче было бы контролировать Винченцо. Но Одри знала, как он ошибался…

Винченцо покачал головой:

– Если бы эти слова произнес кто-нибудь другой, они могли бы причинить боль. Но услышать их от тебя? Они не имеют смысла.

Джованни сделал было движение по направлению к малой гостиной, но Винченцо загородил ему дорогу.

– Ты оставишь мой дом через… – он взглянул на часы, – через сорок пять минут. – С этими словами Винченцо захлопнул дверь перед ошеломленным отцом и первым делом направился к столу с выпивкой, которую оставил ему Девон.

Он опорожнил стакан с виски одним глотком.

Одри моргнула – наверняка оно обожгло ему горло. Вряд ли Винченцо пил дешевое виски, а дорогое обжигало как огонь.

– Хочешь еще? – все-таки спросила она.

Винченцо покачал головой и обернулся к ней:

– Ты ждала меня?

– Я хотела тебя увидеть.

– Ты хотела чего-то? – деловым тоном осведомился Винченцо.

– Я, конечно, рискую показаться агрессивной, как намекал твой отец, но я надеялась на поцелуй с пожеланием спокойной ночи.

– Это все, на что ты надеялась, biddúzza?

– Сегодня ночью? – Она кивнула. – Да. Завтра День благодарения, поэтому мне надо рано встать. Нужно приготовить много всего.

– В моем штате есть повар.

– Да, но он не знает, как делать мой любимый пирог со сладким картофелем и орехом-пекан.

– Ты серьезно? Ты не дразнишь меня?

Одри покачала головой:

– Некоторые вещи надо делать с любовью. Праздничная еда – одна из таких вещей.

– Значит, пирог с начинкой?