— Ну, зачем ему это? — с беспокойством спрашивала Глаха. — Я и так на этом дурацком конкурсе сижу, долги отрабатываю.

— Значит, надо, — отвечал Александр. — Ты же поп-звезда! Тебе положено общаться с поклонниками!

— Да ну его! — сердилась Глаха. — У него семь пятниц на неделе! То не общайся с фанатами, то общайся! Господи! Ну, когда все это кончится?

— В понедельник, — стараясь успокоить Глаху, сказал Александр. — Вечером мы сядем в поезд — и домой! А сегодня уже пятница, и ждать осталось совсем недолго! Ну, не бойся, родная! Все будет хорошо!

«Чего это она так разволновалась? — удивилась я. — Может быть, боится, что сможет встретить в зале кого-то из знакомых? Так, я думаю, Александр не в дремучем лесу жил и о ее похождениях и так все знает. Ну да бог с ней! Пусть сама со своими проблемами разбирается!»

Достав из сумки с техникой две камеры наблюдения, я вышла в коридор и, приложив палец к губам, показала охраннику, который напрягся при виде меня, чтобы он меня не выдавал. Немного повозившись, я открыла ключом от своего номера двери Жени и Полины. Войдя в комнату сначала одного, потом другой, установила камеры так, чтобы они смотрели прямо на холодильники. Потом поднялась на пятый этаж, сняла там камеру и, вернувшись на свой, установила ее в номере Ивана, хотя это были, откровенно говоря, пустые хлопоты в казенном доме — он все равно ничего из пайка не ел.

Покончив с делами, я вернулась к себе и, усевшись напротив мониторов, принялась ждать. Сигаретами я запаслась, кофе из бара заказала, так что устроилась я с удобствами, книгу бы еще, но интересная отвлекла бы внимание, а от неинтересной я могла заснуть. Меня и так клонило. Я встала и начала разгуливать по номеру, не упуская при этом из виду мониторы. Я постоянно посматривала на часы, и мне казалось, что обе стрелки намертво прилипли к одному месту, а бойкое поскакивание секундной неожиданно привело в бешенство: и чего она дергается, как припадочная, если время все равно остановилось? Наконец пришло время обеда, и я заказала его, как и очередную порцию кофе, в номер, чтобы не отлучаться со своего поста даже на минутку.

Пришедший официант быстро расставил все на столике и, пожелав мне приятного аппетита, ушел. Когда я покончила с едой, то поняла, что совершила страшную ошибку — спать захотелось так, что я зевала во весь рот, а в глаза можно было смело вставлять спички. От нечего делать я включила телевизор, умудряясь одним глазом смотреть в него, а вторым — на мониторы. Тут-то меня прямо в кресле и сморило.

Очнулась я от того, что у меня затекла шея. С трудом подняв голову, я посмотрела на часы и изумилась — было время ужина.

— Вот стыдоба-то! — стала ругать я себя.

Я выключила телевизор и промотала запись с той камеры, что была установлена в коридоре.

— Слава богу! — с огромным облегчением сказала я, наблюдая совершенно пустой коридор со смутной фигурой охранника вдалеке.

Поразмыслив, я решила, что можно на ужин и в ресторан спуститься — все-таки развлечение. Я вышла из номера и, когда подошла к лифтам, спросила парня:

— Ты мои инструкции помнишь? — Он кивнул. — Значит, кроме Ивана, Жени и Полины, ты на этаж никого не пропускаешь! — Он снова кивнул. — Кстати, ты их в лицо знаешь?

— Видел, — подтвердил он.

— А на этот этаж, часом, никто не пробовал зайти? — спросила я. — А то я контролирую только коридор и номера, а вот холл и лестница с лифтами — на тебе.

— Нет! — помотал головой охранник, но что-то смутило меня в его ответе, и я переспросила:

— Точно нет?

— Да дежурная или горничная какая-то сунулась было, а потом увидела меня, удивилась очень и спросила, какой этаж. Ну, я сказал, что четвертый, а она ответила, что задумалась и перепутала, и тут же вниз пошла, — ответил охранник.

— Нестыковочка получается, — насторожившись, заметила я. — Номер этажа крупной цифрой на каждой лестничной площадке отмечен. Трудно перепутать! А как выглядела эта женщина или девушка?

— Вы имеете в виду, похожа она на девушку со снимка или нет? — уточнил охранник, и я кивнула. — Нет! На фотографии блондинка длинноволосая, а тут была темненькая и стриженая, да еще и в очках. Я ее сначала за Эллу принял, которая тут горничная на этаже — сегодня ее смена, а потом сообразил, что она с дежурной телевизор смотрит.

— Значит, она все-таки попыталась, — зло процедила я сквозь зубы.

— Да нет! Совсем не похожа она на девицу со снимка! — начал было охранник, но я перебила его:

— Мальчик, а ты знаешь, что на свете существуют парики и очки с простыми стеклами? — Он смутился и промолчал. — То-то же! Ну, ладно! Вряд ли она сегодня еще раз решится зайти, а ты стой и бди! Ясно?

— Ясно! — хмуро пообещал охранник, а я пошла в ресторан.

Проход из гостиницы в ресторан был закрыт, у двери, как я и велела, стоял парень в форме охранника. «Ничего, пройду, как и все остальные, через улицу, раз так для дела надо», — решила я.

Обычно полупустой, ресторан сегодня был почти полностью заполнен. У двери расположилась солидная группа парней лет шестнадцати-восемнадцати самого хулиганского вида. Они сидели вокруг сдвинутых столов, пили пиво и чему-то громко смеялись. В компании выделялись два очень неприятных парня значительно постарше, которые и задавали тон.

— Извините, Татьяна Александровна, — услышала я над ухом голос метрдотеля. — Но банкетный зал сегодня снят под свадьбу, и мы накрыли конкурсантам и всем остальным вон в том углу, чтобы вам никто не мешал.

— Ничего страшного, — успокоила его я.

Когда я проходила к нашему со Светловым столику, мне вслед раздалось несколько похабных замечаний, но я сделала вид, что не слышу их, — ну, не обращать же внимание на идиотов.

— Если бы я знал, что здесь будет эта шваль, заказал бы ужин в номер, — сказал Леонид Ильич.

— Бросьте! — отмахнулась я. — Не в безвоздушном пространстве живем, а этого добра везде хватает.

— Ваша правда, Таня, — вздохнул он. — Но, скажите мне на милость, куда катится мир?

— Вопрос чисто риторический и ответа не требует, — улыбнулась я.

Посмотрев на столик конкурсантов, стоявший ближе к нам, я увидела, что Иван с ненавистью косится на отморозков у входа, а Полина и Женя пытаются его успокоить — видимо, эти подонки что-то сказали по поводу Полины, и теперь Иван злился. Сереброва же являла собой полнейшую невозмутимость, как и ее телохранительница. Столик в самом углу, явно предназначенный для Глахи, был еще пуст. «Интересно, что будет, если она попробует выйти на улицу? — подумала я. — Ее же фанаты растерзают!» Но опасения мои не подтвердились, потому что Глаха с Александром прошли в зал через двери — видимо, Пашьян внял доводам Александра и велел пропустить их.

— Ё-ё-ё! Глаха! Иди к нам! — раздались радостные полупьяные выкрики со стороны отморозков.