Хакон, Кары – к Кари, Бёрн – к Бьёрн, Алдан – к Халфдан, Гомол – к Гамал, Емиг – к Хемминг, Бруны – к Бруни, Роальд – к Хроальд, Гунастр – к Гунфастр, Фрастен – к Фрейстейн, Турберн – к Торбьерн, Свень – к Свейн, Стир – к Стур. При этом подчеркивают, что часть перечисленных имен – общескандинавские, а часть (например, такие, как Фарульф, Карни, Фасти, Сигбёрн, Гамал, Бруни, Гунфастр, Фрейстейн) встречаются почти исключительно в шведских областях.

Противники норманнской теории с ожесточением оспаривают многие из приведенных интерпретаций, считают их надуманными или говорят, что схожие имена встречались не в одной только Скандинавии. Но даже если принять все предложенные толкования, остается достаточно большое количество имен, которые не имеют прямых параллелей в скандинавском именослове. И это касается не только поздней эпохи князя Игоря, но и более ранней поры. Так, если имя «Рюрик» с большим или меньшим основанием возводят к «Рорик», то для «русского» имени «Синеус» до сих пор не удалось найти убедительной скандинавской первоосновы.

В заключении повторим, что говорили по интересующему нас вопросу мусульманские авторы. Как мы помним, единства между ними нет. Ибн Русте разделял славян и русов. Русы, по его словам «нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булгар и там продают». То же самое и почти в тех же выражениях повторяет Гардизи. Однако испанский путешественник Ибн Йакуб, посетивший в 60-х гг. Х века Южную Германию, пишет, что язык у руси – славянский. Это мнение разделял и иранский географ второй половины IX века Ибн Хордадбех. «Если говорить о купцах ар-Рус, – писал он, – то это одна из разновидностей славян». Свидетельство Ибн Йакуба, правда, нельзя трактовать однозначно. Русь говорит у него по-славянски не от того, что это ее исконный язык, а потому что она смешалась со славянами (по той же причине, считал Ибн Йакуб, по-славянски говорят хазары и печенеги). Быть может, в его сообщении следует выделить два разновременных слоя: кое-что Ибн Йакуб почерпнул у старых авторов, кое- что у современных ему информаторов.

Интереснейший рассказ Ибн Хордадбеха о купцах-русах во много уникален. Ценность его возрастает еще и от того, что мы, по-видимому, имеем здесь дело с хорошо осведомленным человеком. Ибн Хордадбех, как уже говорилось, занимал пост начальника почты в области Джибал, на северо-западе Ирана, потом долго жил в Багдаде. Возможно, он сам видел русских купцов, доставлявших свои товары в Багдад на верблюдах. Многое в его описании не вяжется с трафаретным представлением, бытовавшем о русах на Востоке и в Византии. Русы Ибн Хордадбеха, вполне мирные, законопослушные люди, они славяне и, более того, – христиане (по крайней мере, они сами себя так представляют). Впору усомниться: неужели речь здесь и вправду идет о тех суровых и безжалостных воинах, каковыми предстают русы во всех остальных источниках? Но, с другой стороны, почему бы и нет? Ведь действительность всегда многогранна и противоречива. Она не укладывается до конца в жесткие схемы историков. По-видимому, мы как раз и сталкиваемся тут с каким-то интересным и специфическим исключением, привносящем в общую картину новый оттенок (наша версия на этот счет будет изложена ниже). Однако суть этой общей картины, отнюдь, не меняется. Свидетельство Ибн Хордадбеха не может перечеркнуть сообщения других осведомленных авторов. Между тем, как мы видели, все они, говоря о славянах и руси, склонны не только разделять, но и противопоставлять два этих народа. Из совокупности многих косвенных и некоторых прямых указаний, рассмотренных нами выше, следует, что изначальные русы скорее всего не являлись славянами. Но были ли они скандинавами? Чтобы понять это, надо разобраться сначала, кто такие варяги.

9) Кто такие варяги?

Значение слов «варяги», «варязи», «варанги» или «веринги» по сей день остается гадательным (первые две формы встречаются в наших летописях, третья и четвертая – в греческих и арабских источниках). Была попытка произвести его от индоевропейского корня «вар» – вода. Но это объяснение очень мало нам дает, и к тому же кажется «слишком кабинетным». Интереснее другой вариант: образовать его от древне-норманнского «var», то есть «верность», «обет», тем более, что на скандинавское происхождение слова намекает его суффикс -ing (-eng) не встречающийся ни в славянском, ни в греческом языках. Однако сами скандинавы себя варягами не именовали, и вообще это понятие оставалось им долгое время незнакомым.

Быть может, мы лучше поймем, кто такие варяги, если установим ареал распространения этого слова? Исследуя арабские памятники, историки давно убедились, что на Востоке оно не имело широкого распространения. Среднеазиатский ученый-энциклопедист XI века ал-Бируни знал, что Балтийское море именовалось морем Варанк (то есть, по сути, Варяжским морем). Но этим и ограничивались все его известия. Писатель XIV века Абу-л-Фида не мог добавить к ним ничего нового. Он писал: «Рассказ о море Варанк. Я нигде не нахожу упоминания об этом море, кроме как в сочинениях ал-Бируни… Варанк – это народ, живущий на его берегу». На фоне большого количества известий о русах свидетельства восточных писателей о варягах можно считать ничтожными.

Несравнимо больше знает о варягах наша летопись. Варяги постоянно упоминаются в ней вплоть до времен Ярослава Мудрого. Варяжские дружины неизменно участвуют в походах киевских князей. При этом наблюдается следующая любопытная закономерность. Во второй половине IX века (в княжение Олега) понятия «русь» и «варяги» свободно заменяют друг друга. Они фактически никогда не употребляются в одном контексте, но видно, что всюду, где идет речь о варягах, подразумевается русь. К примеру, в походе Олега на Киев названы только варяги, а русь – нет, но потом оказывается, что как раз от этих варягов местные славяне и прозвались русью. Далее, среди участников похода на Константинополь летописец сначала называет только одних варягов, а о руси даже не вспоминает. Но по ходу рассказа мы узнаем, что русь сыграла в этом походе выдающуюся роль, о варягах же летописец словно забывает. Одно понятие здесь свободно заменяет другое.

С середины Х века (в княжение Игоря) «русь» и «варяги» начинают попадать в один контекст (так, среди участников второго похода Игоря на Константинополь названы как те, так и другие). С конца же Х века (с княжения Владимира) «русь» и «варяги» уже явно противостоят друг другу и в смысловом и в этническом плане: русь – это славяне, коренное население страны, варяги – это наемники, прибывшие к нам «из-за моря». Не возникает особых неясностей и в отношении этнической принадлежности этих поздних варягов, поскольку для