своем предмете, не потратив на свадьбу ни одной секунды служебного времени, и между двумя работами проскользнул прямо в медовый месяц, собираясь упиться чашей жизни.

Но не тут-то было! Встречается мне заведующий разработкой ЮЗа Славутского участка гражданин Логинов (я десятником служу) и спрашивает в служебном тоне, побрякивая цепочкой от часов:

— Как вы смели, уважаемый, жениться без моего ведома?

У меня даже язык отнялся. Помилуйте, что я — крепостной? Какое ему дело! Главное, что если б я истратил на женитьбу свои служебные часы или, скажем, напился с товарищами, опозорив профессиональный наш союз. А то я тихо и мирно вступил в брак, как имеет право всякий индивидуум на земном шаре. И мучает раздумье: а если моей жене придет в голову наделить меня потомством в размере одного ребенка — к Логинову бежать? Разрешите… А если октябрины? А если теща умрет? Имеет она право без Логинова?

Нет, гражданин, затоскуешь с таким заведующим.

Пивной рассказ

Вагон-лавка киевского ТЕПЕО в течение четырех месяцев привозила только одно пиво.

Из письма корреспондента

Вагон-лавку на станции ждали с нетерпением и дождались. Она приехала, и железнодорожники кинулись к ней толпой.

— Сподобились…

Первое, что бросилось в глаза обитателям станции, — это лозунг на стене вагона:

«Неприличными словами не выражаться».

А под ним другой:

«Лицам в нетрезвом состоянии ничего не продается».

— Здорово! — изумились железнодорожники. — Ишь какие лозгуны пошли. Раньше все, бывало, писали: «Укрепляй кооперацию»… или, там: «Советская кооперация спасет, как ее… ситуацию, что ли…» Или еще что-нибудь ученое… А теперь просто.

— Стало быть, укрепили!

— И, значит, не выражаться матерным образом.

— Пивом, братцы, запахло!.. Не пойму, откуда?

— От Еремкина пахнет, он только что с мастером полдюжины раздавил.

Дверь вагона открылась, и выглянул гражданин кооперативного вида.

— Не напирайте, гражданчики, — попросил он, и от слов его ударила в воздухе столь приятная струя, что Еремкин вместо того, чтобы спросить: «Сапоги есть?» — спросил:

— Вобла есть?

— Как же-с, любительская, — радостно ответил коопспец.

— Ситцу мне бы.

— Ситцу, извиняюсь, нету.

— Сарпинка, может, есть?

— Сарпинки нету, извиняюсь.

— Бязь?

— Нету бязи, извиняюсь.

— Так что ж есть из материй?

— Пиво бархатное, черное.

— Хо-хо!.. Позвольте мне полдюжинки.

— Сапоги почем?

— Сапог, извините, нету… Чего-с?.. Керосин? Не держим. Газолин не держим. Вместо газолина могу предложить вам, тетушка, «Стеньку Разина» или «Красную Баварию».

— На что мне твой «Разин»! Мне для примуса.

— Для примусов ничего не держим.

— Что ж вы, черти полосатые!

— Попрошу вас, бабушка, не выражаться по матушке.

— Взять бы эту бутылку да по голове ваших кооператоров. Тут ждешь товару, а они пойла привезли…

— Пивка позвольте две дюжины.

— Горошку нет ли?

— Пивка!

— Пивка!

— Пивка!

— Пивка!

— Пивка!

— Пивка!

* * *

Вечером, когда станция утонула в пиве по маковку, единственно трезвый корреспондент сидел и при свете луны (в лампу нечего было налить) писал в «Гудок»:

«От имени служащих нашей станции М.-К.-Вор. ж. д. и косвенно от имени линии прошу „Гудок“ понудить спящий учкпрофсож-5 и правление кооператива выехать на линию с продуктами. В противном случае в виде протеста выходим из добровольного членства кооперации».

Жирная луна сидела на небе, и казалось, что она тоже выпила и подмигивает…

Как, истребляя пьянство, председатель транспортников истребил. Плачевная история

Из комнаты с надписью на дверях «Без доклада не входить» слышался треск.

Это председатель учкпрофсожа ломал себе голову, размышляя о вреде пьянства.

— Ты пойми, — говорил он, крутя за пуговицу секретаря, — что все наши несчастья от пьянства. Оно разрушает союзную дисциплину, угрожает транспорту, в корне подрывает культурно-просветительную работу как таковую и разрушает организм! Верно я сказал?

— Совершенно верно, — подтвердил секретарь и добавил: — до чего вы умны, Амос Федорович, даже неприятно!

— Ну вот видишь. Стало быть, перед нами задача, как эту гидру пьянства истребить.

— Трудное дело, — вздохнул секретарь, — как ее, проклятую, истребишь?

— Нужно, друг! Не беспокойся: я вырву наших транспортников из когтей пьянства и порока, чего бы мне это ни стоило! Уж я придумаю.

— Вас на это взять, — льстиво сказал секретарь, — вы хитрый.

— Вот то-то.

И, сев думать, председатель подумал каких-нибудь 16 часов, но зато придумал изумительную штуку.

* * *

Через несколько дней во всех погребках, пивных и тому подобных влажных заведениях появилось объявление:

«Хозяева, имейте в виду, что транспортники не кредитоспособны. Так чтоб им ничего не отпускать».

Эффект получился, действительно, неожиданный.

* * *

— Здравствуй.

— Здравствуй, — хмуро ответил хозяин.

— Чего ж это у тебя такая кислая физия? Ну-ка сооруди нам две парочки.

— Нету парочек.

— Как нету? Ну ты что, очумел?

— Ничего я не очумел. Деньги покажи.

— Ты смеешься, что ли? Завтра жалованье получу, отдам.

— Нет. Может быть, у тебя никакого жалованья нету.

— Ты спятил?.. У меня нету?! Да ты что, меня не знаешь?

— Очень хорошо знаю. Ты не кредитоспособный.

— А вот я как тебе по уху дам за эти слова…

— Ухо в покое оставь. Читай надпись…

Транспортник прочитал — и окаменел…

* * *

— Бутылочку пива!

— А вы кто?

— Тю! Не узнал. Помощник начальника станции.

— Тогда нету пива.

— Как нету, а это что в корзинах?

— Это касторка.

— Да что ты врешь. Вот двое твоей касторки напились, песни поют.

— Это не такие.

— Какие ж они?

— Они почище. Древообделочники.

— Ах ты, гадюка! Какое же ты имеешь право нас, транспортников, оскорблять…

— Объявление прочитайте.

* * *

— Здравствуй, Абрам. Материю принес. Сшей ты, мой друг, мне штаны.

— Деньги вперед.

— Какие деньги? У тебя ж объявление висит: «Членам союза широкий кредит».

— Это не таким членам. Транспортникам — шиш с маслом.

— Пач-чему???

— А вон ваш председатель развесил объявление в пивнушках…

* * *

— Манька! Беги в лавочку, возьми керосину на книжку… Ну что?

— Хи-хи. Не дают.

— Как не дают?

— Так говорят: транспортникам, говорят, не даем. Они, говорят, не способны…

* * *

— Дай, Федос Петрович, пятерку до среды, в субботу отдам.

— Не дам…

— На каком основании отказываешь лучшему другу?

— Ты не кредитоспособный.

* * *

Через две недели по всей территории учкпрофсожа стоял вой транспортников. И неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы из дорпрофсожа не прислали в учкпрофсож письмо:

«Дорогой Амос Федорович! Уберите ваши объявления, к свиньям. Против пьянства они не помогают, а только жизнь портят.

Подпись».

Смутился Амос Федорович и объявления снял.

Брачная катастрофа

Следующие