дела, „по которым не было собрано доказательств, достаточных для предания обвиняемого суду“. Кроме того, „дела рассматривались заочно. Следовательно, лицо, привлекавшееся к ответственности, было лишено возможности защищаться от обвинения. Этим нарушались не только права и законные интересы обвиняемого и других участников процесса, но и создавались условия для преднамеренного вынесения необоснованных приговоров с жестокими мерами наказания“. Хотя суды и истолковывали статьи Уголовного кодекса весьма свободно, Особое совещание в большинстве случаев считало и такое истолкование чересчур ограниченным.

Статья 58 обычно служила „основой“. В дальнейшем обвиняемые распределялись по следующим категориям:

КРТД — контрреволюционная троцкистская деятельность — обычный приговор 5–10 лет.

КРД — контрреволюционная деятельность — обычный приговор 5 лет и более.

КРА — контрреволюционная агитация — обычный приговор 5 лет и более.

ЧСИР — член семьи изменника родины — обычный приговор 5–8 лет.

ПШ — подозрение в шпионаже — обычный приговор 8 лет.

Последний случай является уникальным в мировой истории права. Существовали еще две категории, к которым заключенный мог быть причислен лично прокурором. В этом случае дело даже не рассматривалось Особым совещанием, и заключенного сразу направляли в лагерь:

СОЭ — социально опасный элемент — обычный приговор 5 лет.

СВЭ — социально вредный элемент — обычный приговор 5 лет.

Право налагать наказание, когда состав преступления фактически отсутствует, изложено в статье 22 „Основ уголовного законодательства“:

„Наказание в форме ссылки может быть наложено постановлением прокурора в отношении лиц, признанных социально опасными, без возбуждения против этих лиц уголовного дела по обвинению в совершении конкретного преступления или проступка. Наказание может быть наложено в тех случаях, когда эти лица были оправданы судом и признаны невиновными в совершении конкретного преступления“.»

Второй отрывок:

«Как шутят в лагере: на нет и суда нет, а есть Особое Совещание.

Разумеется, для удобства оно тоже нуждалось в каком-то входном коде, но для этого оно само себе и выработало литерные статьи, очень облегчавшие оперирование (не надо голову ломать, подгонять к формулировкам кодекса), а по числу своему доступные памяти ребенка (часть из них мы уже упоминали):

— АСА — АнтиСоветская Агитация

— КРД — КонтрРеволюционная Деятельность

— КРТД — КонтрРеволюционная Троцкистская Деятельность (эта буквочка „т“ очень утяжеляла жизнь зэка в лагере)

— ПШ — Подозрение в Шпионаже (шпионаж, выходящий за подозрение передавался в трибунал)

— СВПШ — Связи, Ведущие (!) к Подозрению в Шпионаже

— КРМ — КонтрРеволюционное Мышление

— ВАС — Вынашивание АнтиСоветских настроений

— СОЭ — Социально-Опасный Элемент

— СВЭ — Социально-Вредный Элемент

— ПД — Преступная Деятельность (её охотно давали бывшим лагерникам, если ни к чему больше придраться было нельзя)

И, наконец, очень ёмкая

— ЧС — Член Семьи (осужденного по одной из предыдущих литер)

Не забудем, что литеры эти не рассеивались равномерно по людям и годам, а подобно статьям кодекса и пунктам Указов, наступали внезапными эпидемиями.

И еще оговоримся: ОСО вовсе не претендовало дать человеку приговор! — оно не давало приговора! — оно накладывало административное взыскание, вот и всё. Естественно ж было ему иметь и юридическую свободу!

Но хотя взыскание не претендовало стать судебным приговором, оно могло быть до двадцати пяти лет и включать в себя:

— лишение званий и наград;

— конфискацию всего имущества;

— закрытое тюремное заключение;

— лишение права переписки —

и человек исчезал с лица земли еще надежнее, чем по примитивному судебному приговору.

Еще важным преимуществом ОСО было то, что его постановления нельзя было обжаловать — некуда было жаловаться: никакой инстанции ни выше его, ни ниже его. Подчинялось оно только министру внутренних дел, Сталину и сатане.»

Если вы знаете, что такое плагиат, то именно это и заподозрите в данном случае, ведь это цитаты из книг двух разных авторов. Вторая — из «Архипелага ГУЛАГ» А. И. Солженицына. Эта личность российскому читателю хорошо известна. Автор, которого Александр Исаевич так безбожно плагиатил, известен гораздо меньше, еще меньше известна и очень редко упоминается его книга, из которой я привел отрывок. Хотя, Роберт Конквест, а это я его цитировал, во время обострения отношений с Украиной стал упоминаться, как автор совершенно фантастических исследований о Голодоморе, там он умудрился довести смертность от голода до 16 миллионов.

Вот еще кое-что принадлежащее перу Конквеста:

«Одну художницу по керамике обвинили в апреле 1936 года в том, что она исподтишка вписывала знак свастики в узор на чайных чашках, а также держала под матрацем два пистолета с целью убить Сталина… Другая художница — тоже керамистка — сделала эскиз пепельницы, которая по форме напоминала, если внимательно присмотреться, шестиугольную звезду Давида. Ее арестовали, а всю партию пепельниц уничтожили.»

«Воспоминания очевидцев изобилуют рассказами вроде следующего: В сентябре 1937 года в харьковскую тюрьму неожиданно привезли 700 колхозников. Начальство тюрьмы не имело понятия, за что они арестованы. Колхозников избили, чтобы заставить их хоть в чем-то сознаться. Но они не могли сказать ничего путного — они сами ничего не знали. Тогда быстро состряпали дело. Обвинения были довольно просты: большинство заставили признаться в контрреволюционной агитации и в диверсиях.»

«Один харьковский колхозник объяснил свой арест тем, что за четыре года до этого его незаслуженно посадили. Органам НКВД пришлось признать ошибку и извиниться. „И после этого они решили, — рассказывает колхозник, — что я их возненавидел“. Случай был далеко не единичным. В тот период сотни тысяч людей были арестованы только за то, что в прошлом по отношению к ним была допущена несправедливость.»

Узнаете, знакомый вам по «Архипелагу ГУЛАГ» стиль «одна тетка рассказала»? Фактически, включенный даже в школьную программу для изучения российскими школьниками «Архипелаг ГУЛАГ» является банальным плагиатом книги «Большой террор» авторства бывшего сотрудника службы дезинформации британской разведки и потом сотрудника ЦРУ Роберта Конквеста, вышедшей в печати в 1968 году, за 5 лет до публикации первого тома «опыта художественного исследования» Солженицына.

Единственное, совсем уж запредельно нелепые измышления Конквеста Солженицын из своего «художественного исследования» исключил, всё-таки книга американца предназначалась для заграничной публики, которой можно было впулить любые страшилки про Мордор, а «Архипелаг ГУЛАГ» — предполагалось использовать для советской, тут нужно было быть немного аккуратней. Поэтому Александр Исаевич не стал писать о правах прокурора сажать своим решением оправданных по суду, в частности, да еще со ссылкой на УК РСФСР, в котором такое положение элементарно отсутствовало.

Солженицын не