я и не приметил. Да это же откровенный фашист, то есть явный сторонник идей Гриндевальда, если говорить «современным» языком.

— У тебя, — продолжает Стивен, — светлая внешность, сухое и стройное телосложение, чувствуется стержень и пробивной характер настоящего бойца. Твоя магия крайне сильна, — на секунду прикрывает он глаза, — чувствуются следы недавних ритуалов, видимо на Рождество, верно?

Читает как открытую книгу… и ведь это не легилименция, если, конечно, Наилс не на уровне «Эксперта» или выше. Что сомнительно, я бы слышал об этом. Исключать, конечно, нельзя… но не верю я, что способен вообще без малейшего сопротивления пропустить вторженца в своё сознание!

Киваю на его слова, делая крайне заинтересованный вид.

— А ещё, — ободрённый моим согласием, заливает Стивен, — владение беспалочковой магией! После такого ты ещё спрашиваешь, кто такой «настоящий» волшебник? Это ты! — указывает на меня, — это я, — указывает на себя, а потом переводит взгляд на Дональда, — других в этой комнате нет.

А аурой-то как давит! И это я ещё непрямое давление ощущаю, а каково сейчас Фаулеру? О, завалился со стула. Понятненько… Наилс изобразил непонимание и притворился, что ничего не случилось. Я, собственно, тоже.

— Из первого курса, как я слышал, на Слизерин попало двое таких выдающихся учеников? — кончики его тонких губ на секунду приподнялись, — это потрясающий прогресс! Жаль только, что «змеи», а не «львы», иначе взял бы вас под своё крыло, — он хлопает ладонью себе по колену, — потому что у нас с этим сейчас сложно! Была надежда на Лонгботтома, но, — парень махнул рукой, — всё мимо. Его больше интересуют девушки, чем собственное развитие.

Наилс бросает на меня взгляд:

— Ты не подумай, я не против Слизерина как факультета, только против скудоумной грязи, что своим невежеством и слабостью очерняют всё магическое сообщество. А ещё — чрезмерных консерваторов, не видящих дальше собственного носа. Таких, как семейство Блэков, — он скрещивает руки, — вот уж кто позорит своим существованием весь волшебный мир. Они могли стать одними из нас, но их взгляд повёрнут в другую сторону. — Его лицо искривляется в ненависти. — Уж не мне тебе это рассказывать. Ты живёшь с ними в одной гостиной, в соседних комнатах. Так скажи теперь сам, считаешь ли ты Блэков «настоящими» волшебниками?

Ах ты скотина, меня же самого вздумал говном забросать? Чтобы потом по всей школе пошли слухи, что я своего же «товарища» подставил и за спиной оскорблял?

— Исходя из твоего пояснения, Альфард может так называться. Физически и магически одарённый маг. А мировоззрение здесь роли не играет, — погрозил я ему пальцем, — мы не политические дебаты тут устраиваем, так что не будем копать так глубоко.

— Твоё право, — моментально расслабился гриффиндорец, откинувшись на спинку стула. Его взгляд упал мне за спину, на Фаулера, который успел подняться, но теперь, судя по звуку от происходящего, уронил своё артефактное перо.

Показываю добродушную улыбку:

— Какие планы на жизнь после Хогвартса, Стивен? Шестой курс, пора задуматься о будущем!

— Отправлюсь в путешествие, — хмыкает он, — по Европе. Есть там некоторые знакомые, которые давно зовут в гости.

— В Германии в это время особенно хорошая погода, не так ли? — продолжаю поддерживать прежнее выражение лица.

— О да, — едва заметно скалится парень, — лучше и не придумать.

— Значит, с профессией ещё не определился? — Ладно, поиграли — и хватит, не буду мучить пацана, а то ещё обидится. А оно мне надо?

— Семейный бизнес, — пожимает гриффиндорец плечами, — фермы, теплицы и магазины. Небольшая сеть зельеварен, контракты с гильдиями. В общем, дел хватит что мне, что всем родственникам.

— Ответственное дело! Что же, на общие темы мы поговорили, теперь перейдём непосредственно к самому горячему. Как ты сумел проломить стену? Никто из тех, кого я опрашивал, не заметил наложения ослабляющих чар на объект или усиливающих на тебя самого.

— Родовой секрет, — довольно хмыкает парень, — достаточно тяжёлая для применения вещь, но быстрая. Подготавливал с момента начала дуэли, тратит много сил, так что «на бис» не повторю, ха-ха.

— Принимается, но со скрипом, — закидываю я ногу на ногу, — какой интерес читать про того, кто уходит ото всех ответов? Люди хотят правды, — позволяю себе слабую ухмылку, — тогда пойдём с чего попроще. Страшно было перед боем? Всё же вышел против одного из сильнейших дуэлянтов школы.

— Знаешь, Вольф, — он задумался, — вот ни капельки не боялся. Я просто вышел, зная, что сотру его в порошок. Его гнилую смеющуюся рожу, эти пафосные фразочки… Это же настоящий вырожденец! Дай Мерлин, если их род протянет ещё пару поколений, а там всё — стагнация и упадок. А с их политикой такое произойдёт ещё раньше.

— Как откровенно! Как провокационно! — демонстративно хлопаю в ладоши, — ты не опасаешься, что настроишь против себя такими словами вообще весь род Блэков, а не только Альфарда? Это ведь крупнейшая, богатейшая и влиятельнейшая семья, с кучей вассалов, должников и просто разных возможностей.

— И это не с лучшей точки зрения показывает всю Магическую Англию, если такой род умудрился возвыситься, — прищурился мой собеседник, — я бы соврал, если бы сказал, что это меня не волнует. Но моя семья уже давно перебралась в Германию, так что я могу не беспокоиться за неё. Наёмники Блэков горько пожалеют, если попытаются туда сунуться. Тем не менее мои родные поддерживают меня даже оттуда, как и новые друзья. Так что я даже буду рад попыткам провокаций от Блэков. Один из них уже попытался это сделать, и все прекрасно видят, чем подобное кончилось.

— А что ты будешь делать, если получишь всеобщее осуждение? Всё-таки на Гриффиндоре тоже немало аристократов, которые ведут схожую с Блэками политику по отношению к другим странам, магам и маглам.

— Кто-то будет за них, кто-то за меня, — парень наклонил голову, — вот только я свою позицию не скрываю, и если до дуэли ещё были сомневающиеся, то сейчас их не осталось. Факультет един в своём видении, и я его голос. Даже ты, слизеринец, член клуба Журналистики, это признал. Сейчас я и есть Гриффиндор, ха-ха, во всяком случае, для своих.

— Как это… самоуверенно! — А мне он нравится. Пусть и грёбаный фашист, но умеет себя подать!