Но тут что-то случилось. На юго-восточном фланге армии возникло какое-то движение. Дэйв обернулся вместе с остальными и увидел, как три незнакомых всадника в сопровождении стражи проехали мимо них туда, где находились Верховный король, Авен и Ра-Теннель из Данилота.

Эти трое были одеты в запыленные одежды, и каждый сгорбился в седле от усталости, глубоко въевшейся в их лица. Один из них, постарше, принадлежал к дальри, его лицо невозможно было разглядеть под слоем пыли и грязи. Второй был помоложе, высокий, светловолосый, с зеленой татуировкой на лице.

Третий был гномом, это был Брок из Банир Тал.

Брок. Которого Дэйв в последний раз видел в Гвен Истрат, когда тот готовился ехать на восток, в горы, вместе с Ким.

– Мне бы хотелось это увидеть, – быстро произнес Левон. Он двинулся вслед за тремя вновь прибывшими. Дэйв не отставал от него, как и Мэбон с Торком.

Благодаря рангу Левона, а также герцога их пропустили к правителям. Дэйв стоял за спиной Торка, возвышаясь на полголовы над всеми остальными, и наблюдал, как прибывшие опустились на колени перед Верховным королем.

– Добро пожаловать, Брок, – сказал Айлерон с искренней теплотой. – Рад твоему возвращению. Назови, пожалуйста, своих спутников и расскажи, какие вести принес?

Брок встал. Несмотря на усталость, его голос звучал ясно.

– Приветствую тебя, Верховный король, – сказал гном. – Я бы хотел, чтобы ты так же радушно принял этих двоих, которые вместе со мной скакали без остановки две ночи и почти два дня, чтобы сражаться в рядах твоих воинов. Рядом со мной стоит Фибур из Ларака в Эриду, а рядом с ним – тот, кто называет себя Дальриданом, и могу тебе сказать, что он спас мне жизнь и жизнь Видящей Бреннина, не то мы бы неминуемо погибли.

Дэйв мигнул, услышав имя дальри. Он поймал взгляд Левона, который прошептал:

– Сын всадника? Изгнанник. Интересно, кто он.

– Добро пожаловать вам обоим, – сказал Айлерон. А затем напряженным голосом спросил: – Какие вести из-за гор?

– Печальные, господин мой, – ответил Брок. – Еще одна беда лежит на совести гномов. Дождь смерти лил три дня в Эриду. Его наслал Котел с Кадер Седата, и – как мне ни горько произносить эти слова – не думаю, что на этой земле остался хоть один живой человек.

Тишина, наступившая после этих слов, выражала потрясение, которое не высказать словами. Фибур, как видел Дэйв, стоял прямой, словно копье, его лицо превратилось в каменную маску.

– Он еще идет? – очень тихо спросил Ра-Теннель.

Брок покачал головой.

– Я думал, вы знаете. Разве от них нет известий? Дождь прекратился два дня назад. Видящая сказала нам, что Котел на Кадер Седате разбит.

После боли, после горя – надежда выше всяких ожиданий. Внезапно вокруг поднялся ропот, пронесся по рядам войска.

– Слава Ткачу! – воскликнул Айлерон. А потом спросил: – А что с Видящей, Брок?

– Она была жива и здорова, однако я не знаю, где она сейчас. Нас проводили в Кат Мейгол вот эти два человека. Она освободила там параико с помощью Тэйбора дан Ивора и его летающего единорога, и они унесли ее на запад две ночи назад. Куда, мне не известно.

Дэйв взглянул на Ивора.

– Что он там делал? Я оставил его, приказав охранять лагерь.

– Он и охранял. – Это впервые заговорил тот, кого звали Дальриданом. – Он охранял их и отправился обратно снова выполнять приказ. Его призвала Видящая, Ивор… Авен. Она знала имя его единорога, и у него не было выбора. И у нее тоже – она не сумела бы сделать то, что должна была сделать, лишь с помощью нас троих. Не сердись на него. Мне кажется, он и так достаточно страдает.

Лицо Левона побелело. Ивор открыл рот и снова закрыл его.

– Чего ты боишься, Авен Равнины? – спросил Ра-Теннель.

И снова Ивор заколебался. Затем, словно черпая эту мысль из родника своего сердца, ответил:

– Каждый раз после полета он уходит все дальше. Я боюсь, что скоро он станет таким, как… как Овейн и Дикая Охота. Существом из дыма и смерти, совсем покинувшим мир людей.

Снова воцарилась тишина, другого рода, в которой было столько же благоговения, сколько и страха. Ее нарушил Айлерон нарочито резким голосом, который вернул их обратно на Равнину, в день, который неумолимо склонялся к вечеру.

– Нам предстоит еще долгий путь, – сказал Верховный король. – Мы будем рады видеть вас троих в наших рядах. Вы умеете ездить верхом?

Брок кивнул.

– Поэтому я здесь, – сказал Фибур. Молодой голос, изо всех сил старающийся звучать сурово. – Чтобы скакать с вами и сделать, что смогу, когда начнется битва.

Айлерон посмотрел на пожилого мужчину, который называл себя Дальриданом. Дэйв заметил, что Ивор тоже на него смотрит и что Дальридан, в свою очередь, смотрит не на Верховного короля, а на Авена.

– Я умею ездить верхом, – очень тихо произнес Дальридан. – А мне можно?

Дэйв внезапно понял, что тут что-то происходит.

Ивор долго смотрел на Дальридана и не отвечал. Затем сказал:

– Ни один вождь не может по закону простить изгнанника. Но в пергаментах, хранящихся у Келидона, не написано ничего насчет того, что позволено сделать в подобном случае Авену. Мы находимся в состоянии войны, и ты уже послужил нашему делу. Я разрешаю тебе остаться. И говорю это сейчас как Авен.

Он замолчал. Потом уже другим голосом Ивор сказал:

– Тебе позволено вернуться на Равнину и к своему племени, но не под тем именем, которое ты взял. Добро пожаловать обратно под тем именем, которое ты носил до того несчастного случая, который прогнал тебя в горы. Я никогда не думал увидеть столь яркую нить во тьме, обещание возвращения. Не могу выразить, как я рад снова видеть тебя здесь.

Он улыбнулся.

– Теперь обернись, так как тут есть еще один человек, который обрадуется. Сорча из третьего племени, повернись и поздоровайся со своим сыном!

Стоящий перед Дэйвом Торк застыл, а Левон издал вопль восторга. Сорча обернулся. Он посмотрел на своего сына, и Дэйв, стоящий за спиной Торка, увидел, как грязное лицо дальри осветилось нежданной радостью.

На мгновение все застыли, как живая картина; затем Торк, споткнувшись, шагнул вперед с непривычной неловкостью, и они с отцом обнялись так крепко, что, казалось, им хочется выдавить силой своих объятий все те темные годы, которые лежали между ними.

Дэйв – это он толчком послал Торка вперед – улыбался сквозь слезы. Он посмотрел на Левона, а затем на Ивора. Вспомнил о собственном отце, таком далеком – таком далеком всю жизнь. Перевел взгляд вверх на Рангат и вспомнил огненную руку.

– Как вы считаете, – прошептал Мэбон из Родена, – в ту небольшую экспедицию, которую мы запланировали, можно с таким же успехом отправиться и всемером?