Но, даже заметив, я сперва не придал этому значения. Нумминорих, на самом деле, довольно стеснительный человек. Сейчас гораздо меньше, чем прежде, но все равно порой на него находит. И ему далеко не всегда удается держаться, как ни в чем не бывало.

Скрюух тем временем уволокла меня к столу и практически силой заставила сесть. А камру я попробовал совершенно добровольно. И облако сразу сунул за щеку. Ну, то есть, туманную клатту. Или клатт, Магистры ведают, как правильно. На вкус – призрак невинноубиенного отца манной каши с вареньем, этакое разреженное суфле.

Наконец Нумминорих воспользовался Безмолвной речью.

«По крайней мере, птица настоящая», – сказал он.

«Что?!»

«Придумай какую-нибудь уважительную причину быстро отсюда уйти», – попросил он.

Было бы что придумывать. Я вскочил, картинно хватаясь за голову и спешно припоминая эксклюзивные шимарские ругательства, которым научился от заколдованных Джуффином тарелок.

– Драть твоих упырей на дне колодца! Пожрать спокойно не дают. Простите, друзья. Нас вызывают на службу, срочно, и, что самое обидное, – обоих сразу. Припрячьте для меня парочку этих облаков, я их пока не распробовал. Пошли!

Последняя реплика адресовалась уже Нумминориху, который с нескрываемым облегчением кивнул и последовал за мной.

Обернувшись с порога, чтобы всем помахать, я увидел, что Ди смотрит нам вслед. И лицо его бело, как пасмурное зимнее небо. Даже еще белей.

Елки.

– Птица, значит, настоящая, – сказал я, когда мы с Нумминорихом оказались на улице. – А все остальные, получается, нет? Что ты такое там унюхал?

– Да ничего особенного. Одного сновидца, и все. Впрочем, дом тоже настоящий. И мебель. И продукты, и даже бочка с морской водой. Пока не понимаю, как всем этим реально существующим предметам удалось органично прорасти в сновидение, природа которого по умолчанию нестабильна. Да еще и сохранять в нем естественную для плотных материальных объектов неизменность на протяжении достаточно долгого времени. Но это так.

– Одного сновидца? – не веря своим ушам, переспросил я. – Всего одного сновидца?! А как же?..

– Погоди, – он остановился как вкопанный посреди улицы. – То есть ты не знал? Это не просто проверка? Не шутка, не сюрприз?

– Сюрприз, – повторил я. – Да уж, сюрприз! Триста вурдалаков вам всем в задницу. И мне за компанию. Чтобы отвлечься.

– Ты что, за все время знакомства ни разу не проверил, спит он или бодрствует? – изумился Нумминорих.

– Во-первых, кто именно у нас «он»?

– Дигоран Ари Турбон, который со мной разговаривал. Остальные ему просто снятся. На самом деле, их нет.

Я сел на тротуар и закрыл лицо руками. Не потому, конечно, что собирался безутешно рыдать. Неплохое было бы решение, но я, увы, не умею. Просто не хотел, чтобы Нумминорих заметил, как я разозлился. Глупо сейчас рычать: «Я тебе дам – их нет!» Он-то в чем виноват.

– Во-вторых, – наконец сказал я, – конечно, я сразу проверил. Ди и всех остальных. В первый же день. Без задней мысли, просто по привычке. Я теперь на всех, с кем знакомлюсь, сразу смотрю боковым зрением: мерцает или нет? Ди не мерцал. И никто из его домашних. С виду все они самые обычные люди. А иных способов отличать спящих от бодрствующих я не знаю.

– Ну да, точно! – оживился Нумминорих. – Бывает же, что нет никаких внешних признаков, ты сам мне говорил. Это когда совсем крутой мастер сновидений за дело берется, да? А этот твой Ди точно крутой! Чтобы не только его самого, но и всех, кому он приснился, можно было потрогать, да еще и пищу из их рук есть… О таком мастерстве даже в Тубуре только легенды рассказывают. А ведь они знают про сновидения больше нас всех, вместе взятых.

Он сел рядом со мной. Спросил:

– Ты очень огорчился?

– Не огорчился. Это иначе называется. Я в отчаянии.

– Так успел их полюбить?

– Успел, не успел… Как будто только во мне дело. Базилио у них в гостях с утра до вечера пропадает. Меламори ходит спасаться от мрачных мыслей, говорит, впервые в жизни встретила людей, которые успокаивают ее самим фактом своего существования. А Малдо, бедняга, ухаживает за Иш…

– За кем?

– За мальчишкой, когда он – девчонка. У нее, понимаешь, пол периодически изменяется, примерно раз в несколько дней. Я-то еще удивлялся, с чего вдруг Иш так мотает из одной крайности в другую, но теперь ясно. Когда ты просто чей-то сон, поди за собой уследи. Ладно, неважно. А леди Лари…

Тут я наконец прикусил язык, так и не позволив ему произнести Кофино имя. Что бы ни стряслось, это не повод сплетничать. До чего я докатился а.

– Я понял, – кивнул Нумминорих. – Люди, которых ты любишь, успели крепко привязаться к этим фрагментам чужого сна. А теперь тебе придется собственными руками все разрушить. Разбудить спящего, потому что он все равно рано или поздно умрет, и его сновидения исчезнут в любом случае, верно?

Дырку надо мной в небе. Еще и это!

О необходимости разбудить спящего ради спасения его жизни я до сих пор вообще ни разу не вспомнил. Только мучительно гадал: это дружище Ди у нас куманский убийца с красным лицом, или все-таки просто кто-то очень на него похожий? И как бы это поскорее выяснить? А теперь получается, никакой разницы. Все равно придется его будить.

– Понимаешь, на самом деле беда даже не в том, что мы полюбили это урдерское семейство, – наконец сказал я. – Просто они же совсем настоящие. Не иллюзорные тела и звуки, а живые люди, совершенно как мы с тобой.

– Но…

– У этих чужих сновидений есть сознание и все, что к нему прилагается, я точно знаю, потому что подолгу находился рядом с каждым из них. Мы разговаривали, смеялись, играли в «Злик-и-злак», утешали друг друга, спрашивали совета, делились воспоминаниями и впечатлениями – все, что обычно делают люди, собравшись вместе. И мое сердце всякий раз отзывалось на их душевные движения. Значит, было на что отзываться. Меня обмануть легко, зато его – невозможно. Когда меня окружают наваждения, мое сердце каменеет и умолкает, я уже столько раз проверял, знал бы ты… И тут вдруг выясняется, что этим людям вот-вот придется исчезнуть. Не просто умереть, а исчезнуть! Совсем. Как будто их никогда не было. Нет, я так не могу.

Нумминорих беспомощно развел руками, как бы напоминая, что это не он создал Мир. И никакой ответственности за происходящее, к сожалению, не несет. А то бы, конечно, сразу все исправил. Без дополнительных уговоров.

– Жалко, что я не сэр Джуффин, – вздохнул он. – Я бы обязательно придумал, как быть.

Ну кстати да. Джуффин – это своевременная идея. Совсем не факт, что он действительно вот так сразу придумает выход, но сообщить ему нашу новость все равно надо. Не откладывая, прямо сейчас.

– Очень хорошо, – сказал Джуффин. – Как минимум это красиво… Сэр Макс, если ты не согласен с моей позицией, тарелки для битья добывай сам из Щели между Мирами, я ими пока не обзавелся, прости. Ждите меня тут. Оба. Я скоро… Ну, скажем так, в какой-то момент я определенно вернусь.