К изумлению Джека, послышался короткий горький смех.

— В этом нет ничего странного. Боб и меня отказывается слушать.

— Сэр, мы должны убедить его выслушать наши доводы. В нашем распоряжении имеется теперь информация, свидетельствующая о том, что это мог быть террористический акт.

— Что за информация?

Джек коротко рассказал.

— Вообще-то не слишком убедительно, — заметил Дарлинг.

— Может быть, это действительно не слишком убедительно, но это все, что у нас есть, и такая информация куда лучше, чем все остальное.

— Хорошо, не торопитесь. Сейчас мне нужна ваша оценка ситуации.

— Сэр, я убежден, что президент ошибается. Переговоры с ним ведет Андрей Ильич Нармонов. В Москве сейчас приближается рассвет. Президент Нармонов не спал всю ночь, он испуган не меньше нашего и, судя по полученному им последнему сообщению, не может понять, что случилось с президентом Фаулером — может быть, он сошел с ума? Это опасная ситуация. Мы получаем шифровки об отдельных столкновениях между советскими и американскими войсками. Один Бог знает, что происходит на самом деле, но обе стороны истолковывают происходящее как акты агрессии. Фактически воцарился настоящий хаос — выдвинутые вперед войска сталкиваются друг с другом, но перестрелки, которые они ведут, вызваны высокой степенью боевой готовности с обеих сторон. Это как снежный ком, катящийся с горы.

— Верно, Райан, я согласен. Продолжайте.

— Одна из двух сторон должна отступить, и как можно быстрее. Сэр, поговорите с президентом. Он отказывается говорить со мной по телефону. Талбот и Банкер погибли, и не осталось никого, кто мог бы его убедить.

— Вы пробовали говорить с Арни ван Даммом?

— Черт побери! — проворчал Райан. Как он мог забыть про Арни? — А где он сейчас?

— Не знаю. Но могу выяснить очень быстро через Секретную службу. А если попробовать Лиз?

— Именно ей и пришла в голову блестящая мысль, что с президентом обменивается телеграммами не Нармонов.

— Глупая сука, — заметил Дарлинг. Он подумал о том, сколько усилий и политического капитала потратил на то, чтобы место советника по национальной безопасности занял Чарли Олден. — Хорошо, я попытаюсь убедить его. Подождите.

— Обязательно.

* * *

— Звонит вице-президент, сэр. Шестая линия.

Фаулер нажал на кнопку.

— Говори, только побыстрее, Роджер.

— Боб, необходимо взять ситуацию под контроль.

— Как ты думаешь, чем я сейчас занимаюсь?

Дарлинг сидел в глубоком кожаном кресле. Он закрыл глаза. Тон ответа все расставил по местам.

— Боб, ты только ухудшил положение, вместо того чтобы улучшить его. Сделай короткий перерыв. Встань, пройдись по комнате, глубоко вздохни — и подумай! У нас нет оснований полагать, что это дело рук русских. Я только что говорил с ЦРУ, и мне сказали…

— Кто сказал? Райан?

— Да, он все мне объяснил и…

— Райан обманывал меня.

— Чепуха, Боб. — Дарлинг старался говорить спокойно и размеренно, надеясь, что его голос звучит убедительно. Он называл этот тон «голосом сельского врача». — Он слишком хороший профессионал для этого.

— Роджер, я знаю, что у тебя самые лучшие намерения, но сейчас у меня нет времени для психоанализа. Не исключено, что на нас вот-вот будет совершено ядерное нападение. Есть и хорошая новость: по-видимому, ты уцелеешь. Желаю счастья, Роджер. Подожди — по «горячей линии» поступает сообщение.

ПРЕЗИДЕНТУ ФАУЛЕРУ:

С ВАМИ ГОВОРИТ АНДРЕЙ ИЛЬИЧ НАРМОНОВ.

СОВЕТСКИЙ СОЮЗ НЕ ПРЕДПРИНИМАЛ НИКАКИХ АГРЕССИВНЫХ ДЕЙСТВИЙ ПРОТИВ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ. НИКАКИХ. МЫ НЕ ЗАИНТЕРЕСОВАНЫ В НАНЕСЕНИИ УЩЕРБА ВАШЕЙ СТРАНЕ. МЫ ХОТИМ ОДНОГО — ЧТОБЫ НАС НИКТО НЕ ТРОГАЛ И ЧТОБЫ МЫ ЖИЛИ В МИРЕ.

Я НЕ ДАВАЛ РАЗРЕШЕНИЯ НА ПРОВЕДЕНИЕ НИКАКИХ ДЕЙСТВИЙ ПРОТИВ АМЕРИКАНСКИХ ВОЙСК ИЛИ АМЕРИКАНСКИХ ГРАЖДАН, А ВЫ УГРОЖАЕТЕ НАМ. ЕСЛИ ВЫ НАПАДЕТЕ НА НАС, МЫ БУДЕМ ВЫНУЖДЕНЫ НАНЕСТИ ОТВЕТНЫЙ УДАР И ПОГИБНУТ МИЛЛИОНЫ ЛЮДЕЙ. НЕУЖЕЛИ ВСЕ ЭТО БУДЕТ НЕСЧАСТНЫМ СЛУЧАЕМ?

ВЫ СТОИТЕ ПЕРЕД ВЫБОРОМ. Я НЕ МОГУ ОСТАНОВИТЬ ВАС ОТ НЕРАЗУМНЫХ ДЕЙСТВИЙ. Я НАДЕЮСЬ, ЧТО ВЫ ВОЗЬМЕТЕ СЕБЯ В РУКИ. СЛИШКОМ МНОГО ЖИЗНЕЙ ЗАВИСЯТ ОТ НАШЕГО ЗДРАВОГО СМЫСЛА.

— По крайней мере из Москвы все еще поступают такие телеграммы, — заметил Гудли.

— Да уж, теперь жди неприятностей. Такое сообщение совсем свалит нашего президента с катушек, — произнес Райан. — Вне всякого сомнения. Нельзя говорить неуравновешенному человеку, что он теряет рассудок…

— Райан, говорит Дарлинг.

Райан прямо-таки бросился к кнопке связи.

— Слушаю, господин вице-президент.

— Он не стал слушать меня, а затем поступила эта новая телеграмма, и его реакция на нее была очень плохой.

— Сэр, вы можете установить связь — открытый канал — со штабом стратегический авиации?

— Боюсь, что нет, Райан. Они соединены селекторной связью с НОРАД и Кэмп-Дэвидом. Джек, президент чувствует свою уязвимость в Кэмп-Дэвиде и боится… понимаете…

— Ну и что? Мы все испуганы, верно?

Наступила короткая пауза, и Райану пришло в голову, что Дарлинг чувствует себя виноватым из-за того, что он сам находится в относительной безопасности.

* * *

В Рокки-Флэтс образцы радиоактивных осадков поместили внутрь гамма-спектрометра. Для подготовки к анализу потребовалось больше времени, чем предполагали, — в оборудовании были замечены кое-какие неполадки. Операторы работали под прикрытием экранирующего щита, пользуясь перчатками на свинцовой подкладке и длинными щипцами, чтобы извлекать образцы из свинцового ведра. Они ждали, пока техник включит спектрометр.

— Отлично, это хороший образец с очень высокой радиоактивностью.

У спектрометра было два дисплея. Первый показывал результаты измерений энергии фотоэлектронов, возникающих в результате гамма-облучения внутри спектрометра. Результаты дублировались принтером. Точное энергетическое состояние фотоэлектронов позволяло опознать как сам элемент, так и изотоп источника. На второй экран поступала графическая информация в виде линии или резких всплесков. Относительная интенсивность различных энергетических уровней, характеризующихся высотой пиков, и определяла соотношение между ними. Для более точных измерений понадобилось бы поместить образец в небольшой реактор для реактивации, но пока необходимости в этом не было.

Техник переключил аппарат на канал облучения бета-частицами.

— Эй, вы только посмотрите на линию трития! Какова, по-вашему, мощность этого устройства?

— Меньше пятнадцати.

— Да, сюда поместили огромное количество трития, док, а взгляните сюда!