Увидел, что стройно сложенные тела лежат простертыми во прах, распался их образ, согнили их плоти.

Увидел там обезображенными прекрасные очертания лиц, лишившихся стройного сочетания, и их перемешавшиеся между собой члены.

Увидел, что глаза соделались глубокими скважинами, а красноречивые уста онемели и не имеют уже своего приятного устройства.

Увидел, что доброцветность тела исчезла и обратилась в дым, голые кости отделены одна от другой.

Увидел тление нашего естества, глубокое его падение и уничижение, и в ужасе дивился тому, как унизил нас сатана.

«И меня постигнет то же самое, – представлял я в уме своем, – и я скоро буду заключен во тьму». Подумал о сем, и полились у меня слезы.

Возвел я взоры на приятный воздух, посмотрел и на обитель шеола и, увидев, что ожидает меня там, с горькими рыданиями стал плакать сам о себе.

Представил себе красоту естества и разрушение, какое постигнет его, и в жестокой горести пролил слезы о том, что Адамом причинено нам, сынам его.

Представил себе, как люди живут в этом вожделенном мире и потом истлевают во гробе, – и горько возрыдал.

Посмотрел на живых на земле и на мертвых во гробе и содрогнулся, смущенный тем, что ожидает человеков.

Сегодня еще простирают к нам слово на земле, наутро в шеоле безмолвны; сегодня еще привлекают красотой, наутро обезображены и возбуждают отвращение.

Сегодня услаждается благовониями, а наутро плоть его издает смрад; сегодня ходит еще по земле, а наутро стопы его неподвижны.

Сегодня повелевает и высится на земле как бог, а наутро, неподвижный и безмолвный, заключен во тьме среди мертвых.

Славен был Адам в начале, конец же Адамов низок и ненавистен; начало – в раю, а конец – во тьме.

Высокий и славный в начале, глубоко унижен стал Адам при конце; начало его – среди деревьев райских, конец же – во мраке шеола.

Вожделенно было первое жилище его, отвратительно и ужасно последнее водворение; первое было на высоте величия, последнее – во прахе земном.

Славна была первая его область, во второй – много было ему трудов; последняя – горька, мрачна, исполнена всякого горя.

О, какой страшный удар! С какой высоты и какое глубокое падение! Из райской обители падает во гроб!

Вместо того, чтобы беседовать с духами и обитать в раю, – отдаем мы плоть свою в добычу моли, и тле, и червю.

Вместо первой славы, какой Адам облечен был в Едеме, окружают и точат его во гробе тля и моль.

Эта прекрасная членосоставность, какую в начале образовал Отец, став трупом во гробе, обратилась в гнездилище червей.

Из Едемской славы, в какую вознесен был Адам, в шеол низверглись чада его, и тля поедает их плоть.

Такое горькое падение постигло нас за Евин грех; праматерь сама ввергла чад своих в унижение, смерть и тление.

Сатана злокозненно через змия обаял Еву, а через нее соблазнил главу нашего рода. И сие-то погубило нас, довело до такого горестного позора!

Вот что действительно видел я, братия, вот о чем размышлял в уме своем, сидя при гробе.

Когда же смотрел я на покоящихся там мертвецов, потекли в уме моем мысли, наводя меня на что-то сокровенное.

Увидел и приметил я теперь, возлюбленные, что смерть – образ Божией правды, потому что похищает всех равно.

Не стыдится ни царя, ни великого, ни малого, – но поемлет всех вместе, и царя, и бедного, и нищего.

Как правда в день воздаяния не смотрит на лица, так и смерть в день кончины не щадит никого.