на рейс. Вообще, самолет казался странно полупустым. Тогда Владислава это не удивило — рейсы были часты, а пляжный сезон еще не наступил. Только потом он задумается, припомнив иные необъяснимые факты. Толстая слоеная дверь встала в проем. Котенок зашевелился под ветровкой, почуяв, что его уже не выгонят — запоздавший самолет тронулся с места и покатил по рулежке.

Развернулся, как коршун, у начала полосы, на белой «зебре». Небо затягивало хмарью, и когда бочки двигателей во всю мощь ударили назад струями раскаленного газа, первые капельки разбились об иллюминатор Влада. Он рассмеялся тому, что успел до дождя. Хорошенькая стюардесса, крашеная под блондинку, удивленно глянула на него, проверяя ремни. Задержала взгляд, немного смутившись — парень был беззаботен и красив.

Разбег — под сдавленный вой самолет затрясло.

«Скорость принятия решения», — про себя произнес Влад. Не ошибся — секунду спустя те же слова повторил первый пилот в кабине. Отменить взлет было бы уже невозможно.

«Тушка» тенью ушла в низкое небо.

— Я почти на сто процентов уверен, Нестор Вонифатьевич. — Аэропортовский блондин в белом костюме потянулся в кожаном низком кресле. В полумраке свидетелю трудно было бы рассмотреть помещение вокруг. Странный седой пес свернулся на соседнем сиденье. Того, к кому обращался молодой человек, отделяла от этой пары тяжелая дубовая плоскость стола.

Убийственно дряхлый старец-лунь. Серая несвежая рубаха на груди скрывалась под потоком грязно-белой бороды. Безгубый рот подрагивал, морщинистые темные веки странно ввалились. Старец был слеп.

— Значит, еще один, — старец не спрашивал, констатировал. — Хорошо. И он, утверждаешь, подходит? А про второго что скажешь?

— Про кота.

— Да, про кота. Они встретились…

— Они встретились и поняли друг друга. Они — пара. Готовая пара, это редкость. И оба с высокими возможностями.

— Принять, обучить и пристроить к делу, так? — Старик отодвинулся от стола, и теперь стало видно, что он сидит в кресле на колесах. — Попробуй. Одобряю. Молодежь нужна, ох, нужна…

Над облаками всегда солнечно, и летишь ли над хмурой Москвой или над опаленным Кавказом — ясно будет, только когда рукотворная птица качнет крылом и скользнет вниз, к надежной и смертоносной земле.

Самолет уже почти добрался до Сочи.

Влад не узнал чернобородого мужчину, что стоял перед ним на ленте транспортера. Тот сидел сбоку, слева от Влада, рядом с проходом. Подняв руку, он нажал кнопку вызова стюардессы, и сам поднялся ей навстречу. Та же симпатичная девушка в ослепительно чистой блузке явилась в проеме, южанин сказал ей всего несколько фраз. Странно, что за шумом двигателей Влад отчетливо различил их все. И четко, неестественно ясно отметил, как поползла бледность по миловидному личику, как побелели пальцы стюардессы, когда она ухватилась за спинку кресла.

— … и если они попробуют не послушаться, то все здесь умрут, во имя Аллаха! На мне столько взрывчатки, что хватит на нас всех.

Страх — неизведанная территория души. Человек являет чудеса мужества тогда, когда должен бояться и падает в омут ужаса, поняв, что все позади. Или когда страшиться уже поздно…

Он не испугался ни на минуту. Только мозг принялся за перебор вариантов поведения, и невероятно быстро. Так артиллерист с последним снарядом выцеливает надвигающийся танк. Вот уже сорок метров, двадцать… Серая пыльная туша не свернет. Так охотник подпускает зверя ближе, готовя рогатину…

Но сейчас он не мог сделать ничего, чтобы спастись. Потому что пальцы террориста в кармане куртки, натянутой на пластитовый жилет, лежали на контактах взрывателя.

Самолет снизился до высоты в пять тысяч метров.

Странное состояние поглотило Владислава. Показалось, что голова его распухла, и закачался, поплыл силуэт фанатика в проходе. Звон коснулся ушей и исчез, но вслед за ним не слова и не образы, нечто среднее заполнили череп.

Сперва — панорама приморских пляжей. Но от синей воды взгляд зацепил высокие здания, стоящие в ряд вдоль берега. Что-то знакомое в оживленных кварталах. И тогда…

Вспыхнуло огненное облако в голубизне неба, и раскаленный град рухнул на курортный городок. Влад узнал его планировку. И все понял.

Террористу не нужен был угнанный самолет. Он собирался подорвать лайнер над Адлером и сровнять с землей половину Сочи. И в огне вознестись к раю.

Влад читал его мысли.

Юноша сидел оглушенный, еще не в силах поверить, но уже внутренне убежденный в своей правоте. Злосчастный рейс 217 летел не в Сочи.

Он летел прямо на небеса.

«Если нас туда примут!» — мелькнула ехидно-нелепая мысль. Словно отозвавшись на нее, из-за пазухи человека вылез кот. Изящно перепрыгнул на соседнее сиденье, полизал лапку и утер усы.

— Умываешься! А мы теперь сдохнем…

— Мы не сдохнем, если ты заткнешься и не будешь мешать! — шипящий голос в голове юноши почти выплюнул эти слова. — Ты, дебил, лучше помоги мне.

— К-как… я…

— Попытайся перелить в меня часть своей энергии. У меня может не хватить сил. Просто представь, что поток света из твоей анахаты пронизывает меня всего.

— Из… чего?

— Из чакры в области сердца, недоношенный! Ты хоть слышал об этом?

— Да, я немного слышал… Попробую. Но на кого — тебя?

Кот поднял шерсть дыбом и перескочил на колени Влада. Глаза его горели бесовским желто-зеленым огнем.

— На кота! На меня, павиан бесхвостый!

Вместо того чтобы послушаться сразу, Влад еще задал вполне идиотический вопрос:

— Как тебя зовут?

— Если хочешь… — огонь в кошачьих глазах погас, — зови меня… Сигурд. Попробуем изжарить шашлык из Фафнира. Сосредоточься!

На этот раз человек понял. Ощутил, как поток энергии зашевелил волосы на его голове и растрепал кошачью шерсть. Он увидел работу котенка.

4

…Он приготовлялся войти в рай, окончив свой джихад со смертью этих неверных. Он сожмет пальцы, и контакты сойдутся. Скоро. Белое пламя рая. «Алла илла…» — привычный шепот почти успокоил. Почти. Уже ни о чем не думая, он шагнул в тамбур с наружной дверью.

Тень за его спиной сгустилась. Из вогнутой стены полезло нечто розовое, тонкое. Еще одно. Десяток дрожащих щупалец охватывало фанатика с обеих сторон, отрезая его от проходов в салон, оставляя ему один путь — к выходной двери. Теперь из тени, где не мог бы уместиться и пудель, явилась сама тварь. Такое рисуют шизофреники в состоянии обострения. Зеленое хитиновое тело с восемью паучьими ногами. Слюдяные крылья с розовыми прожилками. Щупальца, тянущиеся из груди и голова. Голова. Боги, боги мои! Фасеточные сиреневые глаза и месиво розовой плоти с торчащими желтыми клыками в два ряда. Клыки двигались, глаза мерцали, тело вздымалось от сипящего дыхания. Мерзость зашипела.

Террорист обернулся, и