возможно, не очень уместное отступление, но мне показалось, что эта информация о начальнике бостонской полиции заслуживает упоминания.

Итак, в первые часы 7 ноября 1872 г. Эдвард Сэвэдж получил телеграмму из Кембриджа с указанием адреса по Вашингтон-стрит и упоминанием некоего «P. Schouller», которые надлежало проверить на предмет возможной связи с убийством и расчленением неизвестного мужчины. Начальник полиции, понимая, что такого рода преступления надлежит расследовать по горячим следам, немедленно отправился к дому № 1049 лично в сопровождении пары детективов. Обитатели дома были разбужены, и их опросом удалось установить следующее.

В указанном доме помещалась мастерская по изготовлению бильярдных столов и столов для игры в багатель [эта игра чем-то напоминает бильярд, она ведётся на специальном закруглённом столе размером меньше бильярдного]. Мастерская принадлежала Питеру Шуллеру — то есть, это именно его имя и фамилия были указаны на листке бумаге, найденном в одной из бочек. Владелец мастерской жив, все его родственники и знакомые в полном порядке, то есть человек, найденный в бочке, не имеет явной связи с мастерской.

Продолжая сбор информации, полицейские установили, что магазин, работающий при мастерской, ведёт торговлю отходами столярного производства, в том числе опилками. Поскольку в бочках с частями тела находилось большое количество опилок, детективы заинтересовались этой деталью и попросили Мишеля Шуллера (Mishelle Schouller), сына владельца бизнеса, сообщить, кто в последнее время закупал опилки.

Это карта Бостона и пригородов относится к 1852 году, то есть составлена она за 20 лет до описываемых событий. Здесь ещё нет газового завода в Кембридже, да и сам этот городок выглядит совсем маленьким. Чёрным пунктиром показана Вашингтон-стрит, тянувшаяся от южной границы Бостона к самому центру города и имевшая тогда длину чуть более 3,3 км. К 1872 г. южная граница Бостона отодвинулась гораздо ниже обреза карты, в результате чего длина Вашингтон-стрит превысила 5,5 км. Эта улица стала самой длинной в Бостоне, своего рода нервом города, вокруг которого закручивалась деловая активность его жителей.

Оказалось, что в понедельник 4 ноября 2 бочки опилок приобрёл некий чернокожий торговец по фамилии Кимберли, а чуть ранее — в субботу 2 ноября — Левитт Элли (Levitt Alley), занимавшийся перевозкой крупногабаритных грузов. Элли приобрёл 3 бочки опилок. Надо сказать, что были названы и другие покупатели, но Эдвард Сэвэдж посчитал, что на данном этапе он узнал достаточно.

Очень соблазнительно было заподозрить чернокожего торговца Кимберли, поскольку негры традиционно для США считаются людьми с криминальными наклонностями и вообще ненадёжными. Но именно поэтому Сэвэдж решил оставить Кимберли «на потом». Логика начальника полиции была довольно простой — убитый являлся мужчиной в возрасте и, судя по всему, человеком приличным, а потому он должен был испытывать недоверие к неграм и вечером 5 ноября вряд ли стал бы договариваться о каких-то делах с Кимберли. То, что убитый не имел защитных ран и был убит ударом [или ударами] по затылку, косвенно свидетельствовало о внезапном нападении со спины, а по мнению Сэведжа белый мужчина вряд ли оказался бы настолько беспечен в обществе чернокожего. Скорее всего, неизвестного белого мужчину убивал белый.

По этой причине Сэвэдж решил сосредоточиться, по крайней мере, на первоначальном этапе работы, именно на Левитте Элли.

Последний проживал на Ханнеман-стрит (Hunneman street), короткой улочке, расположенной восточнее Вашингтон-стрит. Дом Элли не имел номера, все местные жители были известны окрест по фамилиям. Начальник полиции Сэвэдж вместе с помощниками Чарльзом Скелтоном (Charles L. Skelton) и Альбионом Дирборном (Albion P. Dearborn) прибыл к дому Левитта ещё затемно и, объяснив владельцу дома цель своего появления, попросил показать постройки.

Это карта Бостона и пригородов относится к 1872 году и демонстрирует городскую планировку до «Большого пожара 9 ноября». Необычный вид карты с обрезанными углами объясняется тем, что в XIX столетии американские типографии не придерживались топографического правила «север всегда вверху» и ориентировали объекты как заблагорассудится. Делалось это с целью экономии бумаги. Для адекватного отображения информации карта приведена автором в привычный для современного читателя вид [север вверху]. Тёмно-серый пунктир показывает Вашингтон-стрит, а небольшая пунктирная линия белого цвета восточнее — это Ханнеман-стрит. Легко заметить, что Ханнеман-стрит расположена намного ближе к заливу Саус-бэй, нежели к реке Чарльз, в водах которой были найдены бочки с расчлененным телом.

Левитт Элли оказался кротким, очень спокойным и немногословным мужчиной в возрасте несколько за 50 лет. Он подтвердил факт приобретения в минувшую субботу опилок в магазине при мастерской Питера Шуллера и уточнил, что делает такие покупки регулярно. Опилки, являющиеся отличным амортизатором, ему нужны для пересыпания различных деликатных грузов, например, стекла, полированной мебели и т. п. Рассказывая о себе, Левитт Элли сообщил прибывшим полицейским, что родился в 1816 году в городке Итон (Eaton) в штате Нью-Хэмпшир, отец его рано умер и мать занималась его воспитанием в одиночку. Он хорошо учился в школе, но из-за материальных затруднений не мог получить высшего образования. Женился Левитт в 1842 году [в возрасте 26 лет]. В браке были рождены 3 сына и 3 дочери, одна из дочерей замужем, но с мужем проживает в его — Левитта — доме. В Нью-Хэмпшире он вёл дела до 1869 года, затем всё бросил и переехал в Бостон, где поначалу работал плотником, а затем занялся извозом.

Отвечая на расспросы полицейский, Левитт сообщил, что сыновей его зовут Дэниел, Уилбур и Куртис, а дочерей — Лорейн, Анна и Эбби, кроме зятя в доме проживает наёмный работник, друг его детства по фамилии Тиббетс. Затем Левитт безропотно показал полицейским свои владения — большой жилой дом с внутренним двором, сараем и конюшней. Поскольку в бочках, в которые был помещён расчленённый труп, был найден конский навоз, Эдвард Сэвэдж попроси Элли показать конюшню.

При свете 2-х масляных фонарей полицейские осмотрели просторное помещение, в котором находились 4 прекрасные лошади. Элли явно любил животных и заботился об их состоянии. Никаких подозрительных следов, вроде потёков крови, разорванной одежды, оторванных пуговиц или чего-то подобного, осмотр не выявил.

Особых подозрений Левитт Элли не вызвал, никто из полицейских в те минуты и не думал, что этот человек или его дом может иметь какое-то отношение к убийству. Ханнеман-стрит, на которой находилось домовладение Элли, была удалена от залива Саус-бэй приблизительно на полкилометра, в то время, как расстояние до реки Чарльз было намного больше [около 1,6–1,7 км]. Если местом преступления явилась Ханнеман-стрит, то убийце следовало бы выбрасывать бочки с трупом именно в залив Саус-бэй — такой выбор представлялся логичнее во всех отношениях.