день

рассыпался

в горстку мгновений

чистых,

я собираю их

по кровати —

от подушки до простыни

они катятся

и раскрашивают

мою чёрную комнату.

а всё-таки — я живу,

я — тут,

среди памяти,

и настоящего.

боже, почему в кровати

ты открываешь

смысл?

он — в маленьком,

в недописанном.

небо

я подглядывал

за новым миром

оставлял пятна

на его палитре —

розовые и зелёные,

мне хотелось любовь

в каждую сторону,

в полный

рост

нарисовать.

я запачкал холст

мягкими

кисточками,

вывел круги —

я дорисовал миру

твои

глаза,

много смеха

и небо

светлое.

подоконник

я живу

на этом подоконнике,

среди высаженных в посуду

зелёных

салатов, укропа, кориандра,

и сам ращу жизнь

из самого маленького,

хилого

ростка.

я знаю, как его поднимать,

моя мама делала так,

её руками

я укладывал

зерно в душистую землю

и каплями

воды со светом

поливал его.

почти всё вырастает,

когда на окно

падает

солнце.

***

приходит утро

и выползают новые

строчки из мутного

головного

мозга.

ещё не пристреленные,

с несломанным голосом

и размером

они вытягиваются

передо мной,

щёлкают пальцами,

зевают громко

они — голые,

но какие-то не пошлые.

я готовлю им полную

пригоршню

свободы,

я выпускаю их!

и солнце восходит

над миром.

***

мне

лететь так хочется

по моей деревне

ночью,

коров

цеплять за рога,

под сонный рёв

хохотать

между звёздами

и полями.

лететь никогда не поздно

на волю,

а кто

её посылает,

бог или чёрт,

дело десятое —

я лечу!

и сыплются искры

в ночную

высь.

спасибо

спасибо

тебе и этому миру

за каждое имя,

за выкрик

на маленьком озере

и дождь

чуть-чуть раскосый,

за тонущие

обиды

и ожидания.

спасибо за всё, что смыто

с меня

здесь.

всё, пора домой!

пускай утки плещутся,

хвостом

бьётся рыба

об уже негладь —

спасибо

за то, что я

есть.

***

а я буду тихо

тебя любить,

пока выкрикивают

в телевизоре,

пока небо

расчерчивают

горючим мелом

и пеплом,

пока люди

лишаются человека,

я буду,

как умею,

тихо и честно

любить тебя —

до прекращения,

до перемирия.

***

хочется всё-таки

вылезти из себя,

сорвать любимые родинки,

карие глаза

испачкать

какими-нибудь чернилами,

всё назначенное,

запланированное

послать к бесу,

под три черты,

а здесь —

быть

самому,

без желаний понравиться,

без чувств,

без заламываний пальцев,

без всего,

что есть и было

мной.

хочется своё имя

лезвием

на цветные буквы

разрезать

и дунуть —

чтобы летело

всюду!

двое

ночь вскрыта —

дело к третьему часу,

а мы всё говорим,

рассказываем

истории, почти

медицинские факты,

заново учимся

не перебивать

и поддерживать

диалог.

у меня и прежде

так было —

я заслушивался

и выговаривал

своё наилучшее,

никому нераздаренное

только тому,

кого любил.

дело к утру

и солнце над миром

поднимается.

так легко —

друг-другу на пальцах

всё

объяснить,

а потом

каждому свои сны

в своём доме —

так легко,

когда вас — двое.

***

нужно в дом,

в любимую вазу

нарвать свежих цветов.

каждый