этой простой причине вместо «положить», он ничтоже сумняшеся выдавал «покласть». Ну а что? Полно проверочных слов и выражений. Ну, например: «Клал я на вас с прибором». Или ещё ведь существует слово «кладбище», то есть, место куда «поклали» покойников. Если бы нужно было говорить «положить», то было бы не кладбище, а «лежбище». Так что: «Велик могучим русский языка».

— Пётр Миронович, вы знаете, что вы сволочь? — опять прилетело, пока Пётр раздумывал над оборотами речи.

— Здравствуйте, Екатерина Алексеевна, и вам не хворать. Да, спасибо, что спросили, с Юрочкой всё хорошо, да и жена вполне здорова. А ваше как самочувствие? И погода не подгуляла. Солнышко вон в окна ломится. Весна пришла, весне дорогу!

Там булькнули.

— Екатерина Алексеевна, с вами всё в порядке?

— Ладно. Вас, писателей, не переговоришь — а вы не из последних будете. По делу. Все ваши десять песен к 8 марта Суслов утвердил. Особенно ему понравился мини-цикл про города. Ну, а «В Вологду-гду» — вещь просто убийственная. А ты мне что устроил? «Да не смогу, да за десять дней десять песен сам господь бог не напишет» — а ведь написал. Да ещё сколько всего с меня стребовал. Может, отобрать у вас дом? Ладно. Шучу. Не всё вам надо мной издеваться, — там опять забулькали.

Пётр ничего смешного в словах министра не нашёл, но на всякий случай тоже булькнул. Пошутила ведь «Екатерина III».

— Товарищ Тишков! — тон стал серьёзным и торжественным. — За цикл песен ко Дню Победы есть мнение удостоить вас Ленинской Премии, а за цикл песен к 8 марта — Премии Ленинского Комсомола. Кроме того, товарищ Суслов предложил присвоить вам звание «Заслуженный Работник Искусств РСФСР». Как думаете, почему РСФСР? — ой, а голос-то не добрый.

— Потому, что скоро День Космонавтики, — тоже, блин, бином Ньютона.

— Пётр Миронович, вы сволочь, я вам уже говорила? С вами опасно разговаривать и неинтересно. Я тут такую речь заготовила, а вы всё испортили.

— Простите, Екатерина Алексеевна, ради бога! Давайте сначала. Почему только РСФСР?

— Нет, уже неинтересно. Нужен цикл песен ко Дню Космонавтики. Две я уже слышала, обе — выше всяких похвал, на премию тянут, но этого мало. Нужно ещё восемь.

— Екатерина Алексеевна, я не смогу, — Пётр аж вспотел. Десять песен про космос. Да их столько просто нет. Их вообще нет. Даже в 2020 году и то гоняют все те же пять песен.

— Про 8 марта ты то же самое говорил. Кто второй раз про волков поверит?

— Екатерина Алексеевна, ну пощадите, давайте хоть пять. Я и так всю работу в городе забросил. Книгу не могу закончить. Устал как собака. Это ведь не последний День Космонавтики.

— Шесть.

— Почему шесть?

— А чтобы по-твоему не было. До свидания.

Событие четвёртое

Что за дом? Да, дом как дом. Три этажа, три подъезда. Лепнина. Лоджии на втором и третьем этаже по торцам. Да, ещё дом расположен углом. Ну, и последнее — дом предназначен для творческой интеллигенции. Хотя, не совсем интеллигенции — ведь Валентина Толкунова пока просто студентка, как и Людмила Сенчина. А началось всё сразу после концерта 23 февраля 1967 года. Концерт состоялся во Дворце Металлургов города Краснотурьинска.

Пётр, приглашая всех подряд посетить этот концерт, на полный кворум даже и не рассчитывал — а зря. Приехало в два раза больше, чем приглашал. И ведь не Вася Пупкин приехал. Ого-го какие пупы заявились.

За три дня до концерта, то есть 20 февраля, приехал хор старших классов Суворовского училища из Свердловска, а с ними и генерал-майор Михаил Павлович Тихончук. Кроме того, был подполковник Герасимов — руководитель хора. Ребята приехали усилить исполнение песни «День Победы». Спели одни, без Богатикова. Слабо. Спели с Богатиковым. Лучше. Всё же Лещенко не хватает. Ну, может, потом и с ним запишем, а сейчас за неимением гербовой пишем на туалетной. Да ведь ещё и подполковник подтянет общее исполнение. Только сразу стал вопрос, куда селить три десятка человек.

Пётр позвонил директору БАЗа Анатолию Яковлевичу Кабанову. Тот долго не раздумывал.

— Пусть заселяются на базу отдыха «Шихан». Там их и кормить будут.

— Анатолий Яковлевич, — чуть замялся Штелле, — Это ведь ещё не последние гости. Может, на недельку профилакторий освободите?

— А что, гостиницы не хватит?

— Боюсь, что нет.

И не зря боялся. На следующий день прикатила московская тусовка. Главным у товарищей был Первый секретарь Союза писателей СССР Константин Александрович Федин. Вторым, скорее всего, руководитель оркестра и дирижёр Евгений Фёдорович Светланов. А может, он третий, так как была ещё и Рахиль Хацкелевна Фрейдлина — доктор химических наук, профессор, член-корреспондент АН СССР. И ведь, скорее всего, и будущий лауреат Нобелевской и Ленинской премий. А возможно, и Герой Социалистического Труда.

Светланов привёз двух скрипачей и двух саксофонистов, плюс несколько чемоданов инструментов. Прицепом к нему был и режиссёр. Пётр аж офигел: Фурцева на мелочь решила не размениваться, сам Говорухин пожаловал. Этот привёз с собой двух операторов, звукорежиссёра с двумя техниками и ещё несколько чемоданов аппаратуры.

Самое интересное, что в одном поезде с ними прибыл и другой режиссёр. Ранг у этого был поменьше, а вот помощников и аппаратуры побольше. Это генерал Тихончук не обманул и пригласил светило военной документалистики Рымаренко Леонида Ивановича со Свердловской киностудии. А тот впечатлился песней «День Победы», да и прикатил снимать концерт. Станислав Сергеевич Говорухин, вопреки ожиданию, в драку не полез. Наоборот, спелись и спились товарищи. Целую ночь вся гостиница гудела.

Доктор химических наук Фрейдлина тоже не одна пожаловала. Естественно, прибыла Люша, она же кандидат химических наук Елена Цезаревна Чуковская — так ещё и мама ейная пожаловала, а что — приглашал ведь. Кроме двух Чуковских были и примкнувшие к ним в Свердловске Виталий Васильевич Фомин — профессор, доктор медицинских наук, врач-инфекционист, и Климов Василий Николаевич — профессор, ректор мединститута. Почему эти медики, а не светила из Москвы, понятно. Они уже работали в Краснотурьинске, проверяли действие собачатины на детей. А пока проверяли — познакомились и с доктором Франком, который уже вовсю пытался бороться с язвами и гастритами медикаментозными способами. Собачья комиссия, между прочим, никаких выводов не сделала. Обещали прислать специалистов, поизучать. Только обвинение в присвоении мяса с Петра сняли, да доктору-кляузнику строгий выговор влепили. А дети между тем выздоравливают. Уже семеро, и ещё у двоих дела тоже на поправку идут.

Но вернёмся к гостям.

Из столицы Урала за день до концерта прибыла целая делегация. И возглавлял её