излишняя разговорчивость только вредит. Поэтому уже на срочной ко мне прилипла кличка Молчун, и всегда, когда можно, я стараюсь обходиться без слов… дела куда красноречивее на самом деле, чем любой треп.

— Даже шутить умеешь? — восхитился Вася, но тут Цзянь рявкнул «Разговорчики!», и пришлось заткнуться.

Санчасть пряталась за тем зданием, которое я увидел с плаца первым, и тут стояла длинная очередь из бойцов. Понятно, никто не будет менять всю охрану такого объекта в один день, но здесь ошивались все жители нашего казарменного корпуса, то есть примерно — я быстренько прикинул на глаз — сто восемьдесят человек, побольше роты, поменьше батальона, если по российским меркам.

Солнце палило, хотелось пить, башка трещала, комотделения надзирал за порядком. Очередь двигалась с мучительной неторопливостью, и выходившие из санчасти бойцы выглядели по-разному, кто-то улыбался и напевал, кто-то разглядывал собственные ладони так, словно видел их впервые, кто-то двигался механически, вытаращив глаза и открыв рот.

— Что там с ними делают? — спросил стоявший перед нами невысокий чернявый тип.

— Кто бы знал… — Вася пожал широкими плечами, и на лице его отразилось мучительное недоумение.

Ингвар нахмурился, поскреб лоб.

— А мы вообще где? — сумел я наконец озвучить давно мучивший меня вопрос. — Попали сюда как?

Через пять минут я знал, что чернявого зовут Пестрый Сыч, и он настоящий индеец. Еще я был в курсе, что никто из моих соратников не помнит ни момента прибытия, ни процедуры отбытия, и не имеет представления, куда нас занесло.

Все подписали контракт… и затем пришли в себя на плацу, примерно тогда же, когда и я, кто чуть раньше, кто позже, Ингвар вот очнулся, когда офицер вовсю орал на меня.

— И это все странно, — пробормотал норвежец, растирая переносицу.

Но тут рядом оказался Цзянь, и нам пришлось замолчать.

До входа в санчасть мы добрались примерно через час, и внутри меня встретили обычные «медицинские» запахи — хлорка, йод и прочая гадость, которой с такой охотой пользуются эскулапы. Нанюхался, пока лежал в больнице перед операцией, да и после нее, и замена сустава сожрала все деньги, заработанные на предыдущих контрактах.

— Имя? — спросил меня сидевший за столом лысый дядечка в белом халате.

— Иван Серов, — отозвался я.

Дядечка защелкал клавишами ноута, а я пока огляделся.

В углу стоял, печально свесив голову, настоящий скелет, стену украшали плакаты, ярко-красно озаглавленные «САМОПОМОЩЬ», отличались только подзаголовки: «солнечный удар», «обезвоживание», «песчаные черви»… это что еще за ерунда?.. «мокнущая почесовина», «рдеющий лишай»… гмм.

О таких болячках я никогда не слышал, ну так я и не доктор.

— Жалобы есть? Головокружение? Тошнота? Удушье? — равнодушной скороговоркой поинтересовался лысый.

Я покачал головой.

На амнезию жаловаться глупо, она похоже часть нормы, ну а на звон в башке после удара — тем более, ведь никакой драки официально не было.

— Если что-то подобное в ближайшие сутки появится, немедленно доложить командиру, — продолжил лысый. — Адаптация не всегда проходит гладко. Разное возможно. Понятно?

Очень хотелось спросить «и песчаные черви возможны?», но я только кивнул.

— Тогда тебе туда, — лысый указал на дверь меж двух плакатов. — Сначала прививки. Затем сканирование и вмешательство.

Тут я нахмурился — какое-такое вмешательство, зачем?

— Все, пошел, — велел он. — Следующий, заходи!

За указанной дверью я столкнулся с шагавшим навстречу Сычом, который был в очереди через одного впереди меня.

— Чего там делают? — тихо спросил я.

Может индеец уже прошел через это самое «вмешательство»?

— Изучили меня, — сообщил он степенно. — Да и все. Ниче…

— Не болтать! Серов, иди сюда! — перебил его обитавший в этой комнате врач: огромный, седой, с носом будто утиный клюв. — Садись сюда! Сейчас вколю тебе все разом!

Он и говорил так, словно колол — резкими, короткими фразами.

В этой комнате не было ни скелета, ни плакатов, зато имелось окно во всю стену, и за ним я видел нечто похожее на операционную, уставленную всякими медицинскими аппаратами: кушетка с нависающими над ней «лапами», установка типа МРТ, куда как раз заезжал раздетый до трусов Вася, и черная кожа его лоснилась в свете ярких светильников.

Я опустился на стул боком к врачу.

— Рукав закатай! — велел он, заряжая в штуковину вроде пистолета три разноцветных ампулы: иссиня-черную, светло-зеленую и голубовато-фиолетовую с искрами.

Никогда не слышал, чтобы кололи несколько вакцин сразу.

— Готов? Давай! — нос пощекотал запах спирта, я ощутил тройной укол. — Свободен! Тебе туда!

Я поднялся, откатывая рукав на место, и обнаружил, что за стеклом Вася уже натягивает штаны. Все там произошло очень быстро для МРТ, но может это вообще не оно, а рентген или УЗИ?

Макунга вышел из «операционной», я шагнул внутрь.

— Раздевайся, — велел третий доктор, самый старый из всех, в шапочке, сутулый и морщинистый, с неприятным прозрачным взглядом.

Под ним я ощутил себя мухой, которую сейчас аккуратно приколют к стеклышку и изучат, распотрошив до генов. Чувство опасности, которое не раз выручало меня, взвыло тревожной сиреной, но я попытался заткнуть его… что или кто может мне тут угрожать?

Стандартная проверка.

Доктор сменил простынку, я улегся на свежую и под тихое жужжание поехал в недра сканера.

— Глаза закрыть! — донеслось словно откуда-то издалека.

Я послушался, лица коснулось легкое дуновение, под веки полезли частые вспышки. Откликнулись на них мышцы в разных местах — дернуло бедро, напрягся левый бицепс, свело икру, но все тут же прошло.

Вновь зажужжало, и я поехал обратно.

— Глаза открыть, — приказал доктор. — Поднимайся, и вот сюда, на стол.

— Что? — я поднял веки.

Он смотрел на меня равнодушно-презрительно, да еще и улыбался краем рта — типичный врач-убийца из немецкого концлагеря. Я хорошо помнил, что Васю после сканера отпустили сразу, да и Сыч сказал, что его осмотрели, и на этом все безобразия закончились. Почему со мной дело обстоит иначе?

— Ты, Серов, обязан пройти через вмешательство, — проскрипел доктор.

— Не обязан, — покачал я головой.

— Контракт подписал? — на морщинистом лице появилась улыбка. — Внимательно читал? Пункт семь, подпункт один — Наниматель имеет право осуществлять с телом Нанятого любые медицинские процедуры, которые сочтет необходимым для максимально эффективного исполнения Нанятым его профессиональных обязанностей.

Я напрягся, пытаясь вспомнить.

Седьмой пункт — это вторая страница, где много всего мелким шрифтом, и