ее ноге. Как бы я ни старался сдвинуть ее, приподнять, у меня ничего не получалось. Она кричала, просила меня уйти быстрее, пока это еще возможно, но я оставался на месте и продолжал все сильнее и сильнее толкать балку.

И тут раздался второй взрыв. Я постарался защитить свою жену, как только мог, прикрывая ее собой. Он был далеко от нас, но взрывная волна ощутимо пронеслась по зданию. Я начал искать металлические прутья, чтобы с помощью рычага поднять балку.

– Уходи… Ты же видишь, что ты ничего не сможешь сделать. Даже, если ты сдвинешь эту балку, что дальше? Я не могу идти. Спасайся сам. Позаботься о детях, им нужен отец.

– Знаешь, даже в этой страшной ситуации ты, по-прежнему, остаешься веселой и веселишь меня! Замолчи лучше! Во-первых, я без тебя никуда не пойду, а, во-вторых, ты слышала второй взрыв? И ты прекрасно понимаешь, что идти нам с тобой некуда, потому что внутри здания сейчас идет пожар. Поэтому, если ты помнишь нашу свадебную клятву, мы с тобой вместе будем ждать то, что вскоре разлучит нас. А, судя по интервалу взрывов, ждать не так долго.

Под давлением балка все-таки сдвинулась с места, но из ноги тут же хлынула кровь, я снял ремень и наложил жгут. Раздался третий взрыв. Здание начало заваливаться налево, сантиметр за сантиметром наклоняясь в сторону толпы. Оставшиеся живые люди и мы с женой инстинктивно начали движение к противоположному краю небоскреба. Я не совсем понимал, почему мы в количестве примерно тридцати человек висели на противоположном краю здания. Металлическая конструкция гнулась под тяжестью, а мы висели и держались за поручни. Может, все смотрели фильм Титаник, где они так же висели, а когда кончались силы – падали вниз. Но там, в фильме были шансы выжить после падения, половина наполовину. Можно было упасть в море, а можно и на железный винт. У нас же таких шансов не было.

Видя, что моя раненая жена не справляется и вот-вот сорвется, я, что было силы, подтянулся и залез за поручни, а потом затянул ее. Люди, висящие рядом, молили, чтобы я им помог, что я и делал. Помочь удалось не всем, мы видели, как три человека с криками и проклятьями в наш адрес полетели вниз. От этой картины леденела душа. Мы сидели на фасаде здания и слышали, как вокруг нас раздавались взрывы. Было страшно. Я достал свой телефон и снимал это безумие. Дым и крики людей. Это были крики отчаяния, боли и страдания. И вот мы услышали металлический визг, и наша высотка начала смертоносное движение к земле.

Я взглянул на жену. Она двумя руками схватилась за поручни, верхняя часть здания полетела вниз. Я не успел убрать телефон, когда мы падали, поэтому держась одной рукой за поручни, а другой за телефон, я продолжал снимать, как мы падаем. Вокруг меня раздавались крики, молитвы и свист ветра. Через эти клубы дыма ничего не было видно, казалось, что они бесконечны. Было стойкое ощущение, что мы уже летим в адский костер. И тут показалась земля. Но это была не совсем земля, это была крыша другого здания. Оно было меньше нашего на этажей тридцать, и теперь мы летели на него на всей скорости.

Там, на том здании, были люди, они все бежали хаотично, как обезглавленные курицы, но все понимали, что конец неминуем, и шансов у них нет. Я не знаю, почему из бегущей толпы один вдруг остановился и уставился на нас. Точнее, на меня. Эти глаза… Они смотрели куда-то в пропасть, в бездну, они видели что-то там, на границе жизни и смерти. На лице этого человека застыл ужас принятия неизбежности, в глазах были страх и отчаяние. Я не хотел приближаться к этому человеку, мне было страшно, но кусок здания нес нас к нему навстречу. И вот я почувствовал удар, и все люди, которые были на крыше этого здания, исчезли. От удара моя рука, держащаяся за поручень, разжалась, и я полетел дальше, я краем глаза видел, как моя супруга осталась на крыше, и потом опять дым и свист ветра. Я летел дальше и радовался, что она, скорее всего, осталась жива. Потом я почувствовал удар, звук разбившегося стекла, боль, и я отключился.

Белый невыносимый свет был вокруг, когда я открыл глаза. Сначала я думал, что умер, но, увидев трубки и медицинские приборы, я понял, что живой.

Моя супруга умерла.

Как сказали врачи, все, кто падал, крепко держась за поручни, получили многочисленные внутренние раны. От этого они все скончались. Я же, благодаря телефону, отлетел в соседнее здание и по касательной приземлился в окна третьего этажа. Там меня и нашли.

Пока я лежал в палате, я смотрел новости, ко мне приходила полиция. Вопросы, допросы и соболезнования. А потом мне принесли телефон. Я со слезами на глазах весь день пересматривал все фотографии и видео того дня. Я хотел удалить это все, но было поздно. Я же сам поставил в свое время в настройках параллельную онлайн-трансляцию всего, что снимал, и запись. Я зашел в интернет. Там был полнейший хаос. Комментариев сотни тысяч. Кто-то уже транслировал мое видео по новостям. Это было ужасно. Тот, кто придумал камеры и видео, был глупцом, пытающимся забрать у времени хотя бы частичку. Но зачем? Я не готов был ответить на этот вопрос. Как и на тот вопрос, видели ли мои дети, как умирает их мама в клубах дыма.

Я не совсем уверен, что я выжил после этого падения, потому что я не знаю, как сказать детям, почему я выжил, а она нет, я не готов с ними встретиться. Как сказали в новостях, 1 января 2024 года во время празднования Нового года в Нью-Йорке погибли три миллиона четыреста восемьдесят пять тысяч сто сорок шесть человек…Травмы получили еще сотни тысяч.

Среди погибших умер и я.

Вопрос «как и почему все это случилось»?

Все-таки, взрывы в сердце мировой столицы не могли произойти так просто. Поэтому, многие говорят, что этот теракт совершили сами власти против своего народа. Кто-то думает, что это чистка людей, так как на Земле нас проживает слишком много, и богатые чистят нас. Была еще теория, что в мире появился двадцать второй бог – бог Желаний. И что он просто отомстил американцам за все злодеяния, по вине которых произошли многие потери в этом мире. И самая безумная теория, что кто-то