— Выдвигаемся, — мне пришлось прервать объятия и слёзы моих женщин, хотя я сам с трудом удержался от того, чтобы сжать сестру в объятьях. — Нам нужно спешить.

У меня не было никаких сомнений, что Комтур или даже Управитель могут двигаться по лесу в несколько раз быстрее нас. И если первый вряд ли сам бросится в погоню ради меня, то послать второго ему ничего не стоит. То, что нас до сих пор не догнали, я считал невероятным, а ближе к вечеру следующего дня, когда стало понятно — нас не преследуют — посчитал это сравнимым с чудом.

Двойное чудо. Ведь я сумел довести родных до лагеря ватажников целыми. Не раз пожалев, что расстался с Тортусом. И всё же: пусть амулеты раз за разом становились пустыми, а мама даже получила ранение — это уже мелочи. Теперь главным становилось убедить главу лагеря помочь нам с сопровождением к лагерю Риквила. Я и впрямь был безумен, когда хотел идти туда напрямую. А ещё нужно надеяться, что слухов об особом ко мне отношении Мириота, мастера Волков, будет достаточно, чтобы он закрыл глаза на все странности этой просьбы.

— Вот это зрелище, — на воротах меня встретили восторженной ухмылкой. — И часа не миновало, как про тебя говорили.

Моя улыбка вышла кривой: не было желания болтать со скучающим ватажником:

— Глава... — я замялся, внезапно поняв, что забыл имя Воина, бывшего здесь главным, — в лагере?

— Глава? — ватажник хмыкнул. — Все уже тут.

— Все?

Впрочем, стоило мне оглядеться, как всё стало ясно и без пояснения. Но от этого лишь запутаннее. Лагерь оказался полон, как в моменты, когда все его отряды внутри и только готовятся к выходу. Нет, такое я один раз заставал в среднем лагере и то зрелище ни шло ни в какое сравнение с увиденным сейчас.

Небольшой лагерь был наполнен так, что ещё немного и крепкий частокол лопнет, как перезрелый орех, позволяя содержимому освободиться из крепкой скорлупы. Здесь нашлось больше ватажников, чем должно было бродить по его окрестностям. Причём я видел здесь и сильных Волков, чье место второй или даже третий лагерь! Главное же то, что я видел флаг, которого здесь быть не должно. Где он, там мастер Волков, всегда ставящий изображение Волка у своей палатки. И такое было лишь однажды, в тот день, когда я впервые пришёл сюда, просто тогда я ещё не знал, что это означает. Неверяще переспросил:

— Глава Мириот здесь?

— Глазастый, — ухмылка так и не исчезла с лица ватажника. — Давайте, проходите через формацию, да беги к нему.

По взмаху руки мама вошла первой, следом я, снова собравшийся с мыслями и окруживший себя сферой намерения боевой медитации. Внешне спокойно уточнил:

— Зачем бежать-то?

— Вот у него и спросишь, зачем он тебя ждать велел.

Ватажник, охранявший вход в палатку Мириота, удивил меня второй раз. При нашем приближении он не стал предупреждать главу, а откинул полог и недвусмысленно пригласил всех:

— Входите.

Я не сбавил шага, разве что скинул перед входом мешок со спины. Думаю, с мастером мне даже не придётся сильно стараться, уговаривая его. Разве что в миг, пока ничьи глаза на нас не смотрели, вытащил из кошеля путника альбарелло городских алхимиков, где лежали остатки сектантских пилюль и свиток, на который я сумел записать у фонтана второе созвездие Шипа, едва полностью его постиг.

В этот раз глава Волков оказался одет просто, словно своим приходом мы оторвали его от отдыха. Просторная рубашка с закатанными рукавами, широкие штаны, на поясе лишь длинный кинжал и нож. Вот только ватажник сказал, что он нас ждал, да и стол, за которым он сидел, был завален бумагами. Я склонился в приветствии уже через три шага:

— Старший, для меня большая удача застать вас в лагере.

— Удача?

Голос Волка оказался полон странных эмоций: радость, смех, предвкушение... Невольно я сощурился, вскидывая взгляд и увидел широкую улыбку на его лице. В чём дело?

— Мой отряд опередил тебя всего на час. Удачей здесь можно назвать совсем другое. В прошлую нашу встречу я думал встретиться с тобой через год, но мне не пришлось столько ждать. Ты уже пришёл ко мне с просьбой, не так ли?

— Верно, старший, — теперь я говорил осторожно, взвешивая каждое слово и продолжая пытаться понять, что здесь происходит. — У этого младшего необычная просьба.

Волк благодушно ободрил меня:

— Излагай, искатель.

— У меня возникли недоразумения с одной из главных семей города, старший. И боюсь ни ленты Волков, ни жетона Ордена не хватит для того, чтобы разойтись миром. Хочу нанять отряд волков, для того чтобы короткой дорогой пересечь восточный лес Гряды и добраться до земель Ста Озёр.

— Своими словами о слабости защиты, ты намекаешь, что не собираешься возвращаться к службе искателя и будешь разрывать контракт?

— Простите, старший Мириот, но боюсь, что лишь навлеку на ваш отряд беды. Лучше мне будет затеряться в чужих землях, чтобы обо мне и вовсе забыли.

— Сцепился с кем-то из семей?

— Нет, старший, с их безродными шавками.

Мастер поднялся и потянул завязки на ткани, что закрывало отверстие в стене палатки. Волк оглядел в получившееся окно суету лагеря и заметил:

— В другое время, с другим человеком я бы с радостью оказал такую услугу. Возможность оставить с носом одну из Семей или Орден дорогого стоит. Но...

Мириот развернулся, сейчас больше похожий не на человека, а на того самого Волка-вожака, что едва не прикончил меня в болоте. Даже в улыбке его мне чудился оскал длинных клыков:

— Не будем плести кружева слов, которые у родившегося в Пустошах неплохо выходят, не будем обманывать друг друга. Ты бежал из города не только от Раут и теневиков, но и от Ордена, верно?

Несколько мгновений мы боролись взглядами, а затем я встряхнул руку, расслабляя напряжённые перед техникой мышцы и признал:

— Верно. Это что-то меняет для вольных ватажников?

— Не нужно юлить. Это меняет всё. И для всех. Но, видимо, ты ещё этого не понял. Что же...

Мастер Волков задёрнул ткань на окне и продолжил, заставляя меня с каждым словом сжиматься во всё более тугой комок мышц:

— Наш город не такой уж и большой. В нём едва наберётся две сотни по-настоящему сильных вольных Воинов. И все они друг друга знают, все они как на ладони у всего города. Поначалу никто не обращал на тебя внимания, все знали, что Вагнир три года готовил участок у фермы Плава для сына, едва ли ни приманивал туда зверей и даже вызвал на Арену Черепаху и Удава, которые пытались там охотиться. Та обезьяна не более чем случайность, лишь удача позволила ей стать такой сильной между проверок ватаги отца Гунира.

Мне оставалось лишь кивнуть, признавая сказанное. Что-то подобное я подозревал с тех пор, как два дня скрывался в лесу после сделки у скупщика. Лес вне окрестностей фермы и озера оказался удивительно пуст. Сильного зверя нужно было ещё постараться найти, как и дорогую траву.