Они ехали на худых клячах вслед за мальчишкой на пони, который должен был проводить их в Бермондси и привести назад лошадей.

Местность, сколько они могли разглядеть в тумане, выглядела бесцветной и голой — прибрежная грязь сменилась жестким бурьяном, а не лесистыми долинами, к каким они привыкли на западе. Деревенские клячи плелись вдвое медленнее, чем прилично хорошей лошади, и де Вулф расспрашивал своего клирика о цели их путешествия. Томас, как всегда охотно и щедро, делился своими неисчерпаемыми запасами знаний в вопросах истории и религии.

— Монастырь был основан сто лет назад, мастер. Дочерняя обитель Клюнийского аббатства Святой Марии в Ла-Шарите-сюр-Луар. Четверо монахов прибыли из Франции, чтобы воспользоваться землями, пожертвованными богатым лондонским купцом.

Гвин, чьи простые взгляды на религию не были тайной для спутников, заявил, что ему плевать, кто основал обитель, лишь бы там была хорошая кухня да уютный странноприимный дом. Томас, что бывало нечасто, согласился с ним.

— Благодарение Богу за постель, которая бы не каталась с боку на бок четыре адские ночи подряд, — горячо пробормотал он, перекрестившись несколько раз при воспоминании о муках, перенесенных на борту «Святой Радегунды».

Дальше они ехали молча, и коронер проклинал обстоятельства, что занесли его в такую даль от дома, жены и любовницы. Еще неделю назад он занимался своим делом — исполнял обязанности коронера в Эксетере и делил время между холодной привратницкой замка Ружемон, собственным домом на Мартинс-лейн и пивной на постоялом дворе Буш, где проводил время со своей милой подружкой Нестой.

И вот как-то морозным утром явился герольд с королевским гербом на плаще в сопровождении двух стражников. Он доставил пергамент с солидной печатью Губерта Уолтера, ставшего практически правителем Англии, поскольку Ричард Львиное Сердце надолго застрял во Франции. Де Вулф умел прочитать разве что собственное имя, но Томас де Пейн без запинки переводил с латыни, и глаза его все больше округлялись, скользя по строкам рукописи.

— Верховный юстициарий приказывает тебе отправляться в Лондон, мастер! — пролепетал маленький священник.

Губерт Уолтер не только был архиепископом Кентерберийским, но и возглавлял английскую систему правосудия и отвечал за исполнение закона. Джон де Вулф нетерпеливо ожидал, пока его клирик изложит суть послания, а Гвин заглядывал Томасу через плечо, словно надеялся сам разобрать смысл слов.

— Он требует, чтобы ты незамедлительно отправился в монастырь Бермондси для расследования смерти воспитанницы короля. Именем короля он временно назначает тебя коронером двора, поскольку прежний коронер лежит в горячке и, скорее всего, умрет.

Джон знал, что королевский двор располагает собственным коронером, и его юрисдикция распространяется на двенадцать миль от места, где в данный момент пребывает правящий двор.

— Где это чертово Бермондси? — вопросил Гвин.

Де Вулф пожал плечами.

— Насколько я знаю, где-то в Лондоне.

Клерк выказал легкое недовольство подобным невежеством.

— Монастырь Бермондси — известная обитель на южном берегу Темзы, прямо напротив Белой башни короля Вильгельма.

Коронера, однако, больше заботило поручение, нежели география.

— Губерт не пишет, чего он от меня хочет? — спросил он.

Томас поспешно дочитал короткое послание до конца.

— По-видимому, обстоятельства смерти леди внушают подозрения, подробности же, как пишет юстициарий, ты узнаешь на месте. Он сам уезжает в Нормандию, однако настоятель ознакомит тебя с положением дел. Последняя фраза подчеркивает необходимость скорейшего прибытия в монастырь для освидетельствования тела.

— Святые кости, да она основательно дозреет, пока мы доберемся! — проворчал корнуолец. — Гонец, должно быть, провел в дороге добрых семь дней, да у нас неделя уйдет.

Выяснилось, что задержка не столь велика, так как герольд часто менял лошадей и сумел доскакать от Лондона до Эксетера за четыре дня. Затем удачное плавание на «Святой Радегунде», и в итоге они подъезжали к Бермондси, когда со дня смерти прошло немногим более недели.

Здесь население было еще скуднее, чем в Вулвиче, — сам монастырь да несколько хижин, ютившихся у его стен. Окрестности в этот промозглый зимний день казались унылыми — пустые болота, тянувшиеся вдоль Темзы, протекавшей в четверти мили от монастыря. Туман поредел, и трое путников видели заросшие камышом отмели между паутиной затонов и проток — большая река то и дело меняла русло, чуть ли не с каждым приливом или сильным дождем.

Монастырь выстроили на первом же от реки участке твердой земли, чуть приподнятой над болотом, и де Вулф, подъезжая к сторожке, видел тяжелый прямоугольник стен, за которыми просматривалось несколько зданий, в том числе и церковь. Гвин поглядывал на них без особого восторга, зато глаза Томаса разгорелись при виде нового церковного учреждения. Он усердно крестился и тихо бормотал молитвы на латыни.

Для коронера впереди лежал новый вызов его профессиональной репутации. Он втайне гордился, что юстициарий выбрал его из всех окружных коронеров Англии. Правда, у него были особые отношения с Губертом Уолтером — и даже с самим Ричардом Львиное Сердце: в Святой Земле он состоял в отряде личной охраны короля и сопровождал того в злосчастном возвращении на родину из третьего крестового похода. И все же назначение коронером двора, пусть и временно, было почетным, поскольку тот, кто занимал этот уникальный пост, отвечал за расследования всех смертей, нападений, ограблений и пожаров, затронувших короля, его двор и всякого, входившего в его великолепное, хотя и обременительное окружение.

Занятый этими мыслями, он проехал за мальчишкой к сторожке у западных ворот. В широкие ворота под каменной аркой могла пройти повозка, а рядом имелась калитка для пеших путников. Едва они спешились и отвязали от седел свой невеликий скарб, паренек из Вулвича поспешно выстроил лошадей одну за другой и, связав их вместе, без единого слова скрылся в тумане, оставив их втроем перед неприступными дубовыми створками, словно сирот под дверями богадельни.

Де Вулф шагнул к калитке и увидел рядом с ней колокольчик с подвязанной к языку веревкой. Он громко позвонил, и из калитки мигом появился крупный мужчина с бульдожьим лицом, одетый в линялую рясу. Джон, узнав послушника, подтолкнул вперед Томаса, предоставив ему объяснять, кто они такие. Привратник нехотя пропустил прибывших внутрь и молча захлопнул дверь, отрезав их от мирской суеты.

Они оказались в широком наружном дворе, замкнутом с другой стороны западной стеной церкви, а слева — низкой стеной, за которой виднелось кладбище. По правую руку выстроился ряд зданий, и страж дверей молча указал им на другие ворота, примерно в трети пути вдоль каменного фасада. Команда коронера отправилась к этому внутреннему входу и обнаружила в створках ворот маленькую дверцу. За ней им открылся длинный двор, упирающийся вдали во внешнюю стену обители. Слева тянулся еще один ряд зданий с несколькими дверями и рядом закрытых ставнями окон по верхнему этажу.