По первому две лодки на буксире парохода "Эрика" пойдут в залив Святой Ольги, куда заранее придет транспорт "Шилка". При необходимости во льду можно пробить канал. Пополнив запасы с «Шилки», лодки на буксире миноносцев направятся к Сангарскому проливу. Там миноносцы направятся к порту Отару, а лодки на рассвете атакуют порты Хакодате и Аомори. Согласно второму варианту все исправные лодки пойдут на буксире миноносцев к корейским берегам, пополняя запасы с приданного им парохода. Базируясь на порт Шестакова, они начнут топить японские суда, доставляющие войска и грузы в Корею.

– Придумано здорово, но как будет на деле! – вздохнул Иессен. – Что же пока не хватает для начала исполнения ваших планов.

– Для исполнения первого варианта у меня нет еще торпед! – встал со своего места князь Трубецкой.

– А для исполнения второго варианта нам необходимо ввести в строй все привезенные во Владивосток лодки! – дополни его Плотто.

Впоследствии лейтенант Трубецкой вспоминал, что лодками никто не руководил, а инициативу командиров начальники подавляли. Дело в том, что адмиралы не знали, как использовать эти утлые «потаенные суда». А вдруг погрузиться и нее всплывет? Как потом отвечать? Не лучше ли вообще не выпускать в море, от греха подальше. Все держалось на энтузиазме командиров и мужестве команд. Вечерами, собираясь у кого-нибудь на квартире, командиры лодок Тьедер, Ризнич, Трубецкой и другие, придумывали командные слова для управления своими подводными миноносцами, так как не было даже этого.

Команды жили на транспорте "Шилка" в самых неподходящих условиях. В отчете о действиях подводных лодок Владивостокского отряда: "Команды лодок были помещены отвратительно скверно… Люди, уставшие на лодке, не имели угла, где бы отдохнуть, постоянно перемещались с одного корабля на другой, часто не получая горячей пищи".

Командиры лодок сами создавали себе и запасы горючего на разных островах до залива Посьет, принимая на борт дополнительные бидоны с бензином.

– Живем, как партизаны, все себе добываем сами! – шутили подводники.

Тыловых же начальников волновал в это время куда более важный вопрос, сколько платить служащим на необычных миноносцах, как остальным или с надбавкой, за то, что под воду ныряют? Когда чиновники пришли к адмиралу Скрыдлову, тот только хмыкнул:

– Пусть командиры лодок сами определят себе оклады!

– А если слишком много захотят? – засомневались финансисты.

– Это не страшно! Все равно скоро все перетонут! – успокоил их командующий флотом.

Абсолютное не понимание адмиралами, чья юность пришлась на плавание под парусами, специфики подводного дела, приводила порой к анекдотам, которые могли считаться смешными. Если бы не были печальными.

Так Скрыдлов, посетив «Сом», и получив доклад командира, что на ней ведутся ремонтные работы, был непреклонен:

– Предлагаю вам завтра выйти в море!

– Но у меня разобраны механизмы и лодка не герметична! – удивился Трубецкой. – На окончание работ надо минимум трое суток!

– Я никаких объяснений от вас принимать не желаю, велено выходить, выходите! – топнул ногой командующий и удалился.

– Тут не с японцами воевать, а от своих, как-нибудь, бы отбиться! – почесал затылок Трубецкой.

Разумеется, что лодка в море не вышла. Скрыдов, которому, видимо, все же рассказали о технических возможностях маленьких субмарин, деликатно промолчал.

Еще более далеким от подводного дела оказался, сменивший Скрыдлова адмирал Бирилев. Так посетив только что вернувшийся с моря «Скат», он дотронулся рукой в перчатке до смазанного маслом двигателя рукой, и, испачкав ее, был искренне возмущен. Через два часа появился приказ следующего содержания: "Сего числа, посетив отряд миноносцев, нашел его в отвратительном состоянии. Всюду грязь и мерзость. Считая во всем ответственным отрядного механика в злом попустительстве и преступном небрежении, предлагаю ему в трехдневный срок оставить крепость, так как в крепости на осадном положении преступникам не место". Отправили ли механика «Ската» из Владивостока или Плотто все же удалось его отстоять, мне неизвестно. Но авторитета адмиралу этот приказ среди подводников явно не прибавил.

Совсем уж перлом, который вызвал неподдельный восторг всех офицеров тогдашнего владивостокского подплава явился еще один приказ Бирилева. На заявке лейтенанта Плотто начальника о выделении 24 французских свечей зажигания к двигателю «экономный» Бирилев написал: "Достаточно двух фунтов казенных стеариновых". Командиры лодок смеялись, но это был смех сквозь слезы. Так помимо своих подводницких дел, отныне все они со своими механиками должны были дежурить на телефонной станции порта, следя за секретностью переговоров.

Когда же 9 февраля 1905 года японский отряд в составе крейсера и десятка миноносцев показался в районе Владивостока, комендант крепости приказал всем лодкам немедленно выйти в море и на полном ходу строем атаковать неприятеля. И это притом, что к этому моменту лодки еще не закончили сборку, не могли погружаться, и не имели торпед. Можно только представить, чем бы закончилась такая «лихая» атака. Слава богу, что у кого-то хватило ума урезонить храброго коменданта и лодки остались целы.

Как бы то ни было, но 14 февраля 1905 года «Сом» под началом Трубецкого и Дельфин» под командой лейтенанта Завойко впервые вышли в море для опробывания мотора и пробного погружения. Этот день можно по праву считать рождением подводных сил Тихоокеанского флота. А 21 февраля Трубецкой уж вышел и в первый боевой выход на поиски неприятеля. Боясь за техническое состоянии подводных миноносцев, начальники слезно просили командиров без особой нужды не погружаться. Те клятвенно обещали, но как только выходили в море, сразу же ныряли под воду. Да и как иначе можно воевать, если не уметь использовать своего главного козыря – скрытности!

В конце апреля были получены агентурные сведения о готовящемся рейде эскадры Камимуры к бухте Преображения. 29 апреля туда срочно направились лодки "Дельфин", "Касатка" и "Сом". Две первые ушли вперед, «Сом» же немного отстал и шел самостоятельно. В 70 милях от Владивостока у мыса Поворотный сигнальщик с "Сома" заметил сначала один, а затем второй японский миноносец.

– Срочное погружение! – скомандовал Трубецкой, захлопывая за собой рубочный люк.

Но на срочное погружение на «Соме» уходило целых пять минут. За это время миноносцы заметили погружающуюся подводную лодку и открыв пальбу, пошли на нее в атаку.

Когда «Сом» был на глубине 12 метров, над головой подводников прогрохотали винты японских кораблей. Никакого противолодочного оружия в ту пору не существовало и под водой подводники могли чувствовать себя в относительной безопасности. Когда шумы винтов несколько удалились, Трубецкой начал маневрировать для выхода в атаку, видя в перископ, что миноносцы отходят к югу. Подвсплыв в позиционное положение и приготовив торпеды, "Сом" начал сам выходить в атаку. Внезапно на море опустился туман, а когда он рассеялся, миноносцы были уже далеко, уходя из опасного района. Таким было первое боевое столкновение наших подводников с противником, и пусть оно не увенчалось победой, однако японцы отныне знали, что наши лодки выходят далеко