до перевода на юг, в Ялте умирает его мать Елизавета Маврикиевна, которая занималась всеми земельными делами. Теперь заниматься имением надо было уже самому Владимиру Владимировичу, а делать это из Кронштадта и из Гельсингфорса было не просто.

Кроме этого, перевод Трубецкого с Балтики на Черное море не случайно совпал и с одним весьма значительным событием в его жизни.

Именно в 1912 году распадается брак Владимира Владимировича Трубецкого с его женой Еленой Михайловной. Новой избранницей князя становится Мария Александровна Ковалевская (в девичестве Ветринская). О причинах развода и скоропалительной новой женитьбы нашего героя мы можем только догадываться. Дело в том, что Мария Александровна, в свою очередь, тогда же разорвала брак со своим первым мужем – известным балтийским гидрографом капитаном 1 ранга Сергеем Ковалевским, хотя имела на руках малолетнего сына.

Обратим здесь внимание на два немаловажный момента. Во-первых, если Елене Михайловне на момент развода было уже 42 года, то, бросившей ради Трубецкого своего мужа Марии всего 27, так что молодая красивая девушка во многом выигрывала против своей куда более старшей соперницы. Во-вторых, сам Владимир Владимирович был на пять лет старше первого мужа Марии. При этом Трубецкой бросал жену с тремя детьми, а Мария оставляла малолетнего сына бывшему мужу.

Больше нам никаких подробностей о событиях 1912 года в личной жизни Трубецкого неизвестно. Однако, исходя даже из приведенных выше фактов, можно предположить, что здесь имели место и большая любовь, и большая страсть. В противном случае трудно представить, как можно было решиться на поступок, который явно не нашел понимания ни в весьма корпоративной среде офицеров Балтийского флота, ни, тем более среди их жен. Сам Трубецкой проявил себя в данной ситуации, как человек решительный, подверженный большим страстям и не привыкший останавливаться ни перед какими преградами. Далеко не каждая женщина могла бы решиться и на поступок Мари Ковалевской.

Разобраться в истории семейных перипетий столетней давности крайне сложно, да нужно ли?

Мня история любви князя Трубецкого к замужней молодой девушке, напоминает весьма схожую историю любви вице-адмирала Колчака. Там тоже было расставание вице-адмирала с любящей его супругой Софьей и знаменитый по драматизму роман с Анной Тимеревой. Отметим и еще одну характерную деталь. В случае с Колчаком, муж Анны капитан 1 ранга Тимерев так и не отдал ей их сына Володю, а воспитал его сам. Так же поступил в аналогичной ситуации и капитан 1 ранга Ковалевский, оставив на своем попечении сына Сашу. При этом история любви Колчака с Анной Тимеревой произошла значительно позднее, чем история любви Трубецкого и Мари Ковалевской.

Какими остались отношения после развода между бывшими супругами нам неизвестно. Но мы знаем, что Елена Михайловна (будучи этнической гречанкой) в эмиграции предпочла Греции Париж, где обитал к тому времени ее бывший муж. Там же в Париже прожили свою жизнь и их дети. В Париже жил в эмиграции и Владимир Трубецкой. По-видимому, супруги все же поддерживали какие-то отношения, а князь, возможно, помогал первой жене и детям материально.

…На Черноморском флоте чужака-балтийца встретили не слишком радостно. Своих выдвиженцев хватало! Но через несколько месяцев все же назначили начальником 3-го дивизиона миноносцев Черноморской минной дивизии. 3-й дивизион включал в себя все самые старые миноносцы, но плавать, так плавать. Скоро черноморцы почувствовали твердую руку князя. Считая себя учеником школы адмирала Эссена, князь Трубецкой сразу же начал претворять на своем дивизионе принципы балтийской миноносной школы: никаких послаблений, учиться воевать не условно, а по настоящему, находиться всегда в полной готовности вступить в реальный бой.

Теперь миноносники выходили в море так, словно шли бой. Привыкшие к спокойной службе офицеры роптали:

– Ишь, выслуживается! На нас свою карьеру делает! Может у них на Балтике и служат как оглашенные, а у нас все степенно и неторопливо.

Но Трубецкой был Трубецким, вскоре все недовольные поспешили перевестись подальше от беспокойного князя. Офицерская молодежь, мечтавшая о лихих походах и дерзких атаках, наоборот, стремилась попасть под его руку всеми правдами и неправдами.

С января 1914 года князь Трубецкой уже начальник 1-го дивизиона эсминцев, куда входили на тот момент самые новые и мощные черноморские эсминцы типа «Лейтенант Пущин». Командующий флотом адмирал Эбергард, видя, как князь вышколил 3-й дивизион, дал ему на выучку и 1-й:

– Владимир Владимирович, наведи порядок и в этом курятнике!

Трубецкой не противился, если надо для дела, то почему бы и нет.

Севастопольская побудка

А в августе 1914 года грянула Первая мировая война. Если на Балтике наш флот сразу же начал боевые действия против немцев, то на Черном море у нас противника пока не было. Впрочем, все понимали, что данное обстоятельство лишь временно и воевать придется и здесь. Султан Мехмед Решад V и окружавшая его партия младотурок все больше склонялись к тому, что бы выступить в войну на стороне Германии и Австрии.

10 августа 1914 года, спасаясь от погони англичан, в Дарданеллы вошли германский линейный крейсер «Гебен» и легкий крейсер «Бреслау» под командой контр-адмирала Сушона. Чтобы избежать интернирования, немцы предложили турецкому правительству «купить» их корабли. Спустя несколько дней на «Гебене» и «Бреслау» подняли турецкие флаги, а германским офицерам пришлось сменить черные фуражки на красные фески. Этим, собственно все и ограничилось. При участии германского посла фон Вангенгейма и контр-адмирала Сушона младотуркам удалось склонить султана к началу войны с Россией. Однако решено было до официального объявления войны вначале нанести удар по русским портам, чтобы обеспечить себе максимальное преимущество.

По плану Сушона на рассвете 29 октября «Гебен» в сопровождении 2 эсминцев должен был обстрелять Севастополь. Крейсер «Хамидие» должен был нанести удар по Феодосии. Крейсер «Бреслау» и минный крейсер «Берк» должны были обстрелять Новороссийск. 2 турецких эсминца должны были нанести внезапный удар по кораблям в Одесском порту. Кроме того, минные заградители «Нилуфер» и «Самсун» должны были поставить заграждения перед Севастополем и Очаковом. Операция была строго засекречена.

На прощание контр-адмирал Сушон пообещал министру иностранных дел Турции Энверу:

– Я раздавлю русский Черноморский флот!

Что касается князя Трубецкого, то он в последний мирный день на Черном море находился в дозоре с эсминцами «Лейтенант Пущин», «Жаркий» и «Живой». В 4 часа 50 минут 16 октября находившийся в дозоре на эсминце «Лейтенант Пущин» Трубецкой получил радио от командующего флотом: «Война началась». А вслед за этим штаб флота приказал Трубецкому обеспечить подход к главной базе флота минного транспорта «Прут», следовавшего из Ялты в Севастополь.

Тем временем турецкий флот уже окинул якорные стоянки. «Гебен» трижды передал приказ: «Сделайте все возможное во имя будущего Турции». После этого командиры кораблей вскрыли секретные пакеты.

Пока «Гебен» и «Бреслау» шли к местам своих атак, турецкие миноносцы ворвались в