государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата" . В полном согласии с ним Энгельс утверждает, что "революция есть акт, в котором часть населения навязывает свою волю другой части посредством ружей, штыков, пушек... И победившая партия по необходимости бывает вынуждена удерживать свое господство посредством того страха, который внушает реакционерам ее оружие". В то время как Маркс и Энгельс учат, что "пролетариат путем насильственного низвержения буржуазии кладет основание своему господству", что "в особенности Коммуна доказала, что рабочий класс не может просто овладеть готовой государственной машиной и пустить ее в ход для собственных целей", что пролетариат должен "сломать ее, и именно таково предварительное условие всякой действительно народной революции на континенте", -- в это время теоретики германской социал-демократии выставляли и выставляют положение, что переход от капиталистического строя к социалистическому совершится мирным путем, без кровопролития и разрушения государственного аппарата буржуазии, без установления диктатуры пролетариата.

В 1875 г. теоретики германской социал-демократии в проекте Готской программы по вопросу о государстве, несмотря на опыт Парижской Коммуны и оценку ее Марксом, выставляли как программный вопрос не диктатуру пролетариата (и необходимость вооруженного разгрома старой буржуазной государственной машины), а "свободное народное государство, которое должно будет стать на месте нынешнего прусского государства, основанного на классовом господстве". Известно, что Маркс и, особенно, Энгельс жестоко высмеивали это требование, называя его "болтовней о государстве", которую следовало бы бросить, особенно после Парижской Коммуны, и утверждали, что разговоры о свободном народном государстве есть бессмыслица. Естественно, что в корне неверное понимание, неверная теория о сущности государства немецкими социал-демократами предопределили отсутствие вообще постановки в Готской программе партии вопроса о диктатуре и вооруженной борьбе за диктатуру пролетариата.

Вопросы эти, по соображениям якобы сохранения легальности германской социал-демократии, не были поставлены также и в евангелии II Интернационала - в Эрфуртской программе, принятой в 1891 г. По этим соображениям, в ней нет также ни слова о диктатуре пролетариата, нет даже вопроса о демократической республике, этой последней из государственных форм буржуазного общества, при которой должна разыграться последняя решительная борьба (Маркс).

В официальном комментарии Эрфуртской программы апостол II Интернационала К. Каутский (1892 г.) пытается дать теоретическое обоснование вынужденному умолчанию. Он ставит уже принципиально вопрос о переходе от одного общественного строя к другому и решает его в сугубо оппортунистическом духе: "Мировой переворот (т. е. захват политической власти пролетариатом -- Н.) может принять самые разнообразные формы, в зависимости от условий, при которых он осуществляется. Он никоим образом не связан обязательно с насилием и кровопролитием. Были уже случаи во всемирной истории, когда господствующие классы были особенно проницательны, особо слабы и трусливы и таким образом добровольно сдавались перед лицом необходимости".

Здесь ясно определяется оппортунистическая позиция главного теоретика германской социал-демократии по вопросу о характере перехода политической власти от буржуазии к пролетариату. Этот переход мыслится Каутскому не как результат развития классовой борьбы, превращающейся, на известном этапе ее, в отчаянную вооруженную иную борьбу угнетенных классов против буржуазии и вообще против господствующих классов, не через диктатуру пролетариата, -- но как результат мирной и плавной эволюции, как результат добровольной сдачи буржуазией своих классовых позиций.

О каких конкретных случаях всемирной истории говорит Каутский, нам неизвестно. Он нас в это не посвящает и посвятить не может, так как Каутскому прекрасно известно, что всемирная история таких случаев, когда господствующие классы "добровольно сдавались перед лицом необходимости", не знает. Исторический опыт говорит обратное: ни один общественный строй и ни один господствующий класс никогда добровольно не уступал свое место новому исторически восходящему классу и не уходил с исторической арены без отчаянной борьбы.

Приведенная выше цитата Каутского из "Эрфуртской программы" не является случайной и единственной. Подобные рассуждения Каутского по вопросу о путях завоевания пролетариатом власти встречаются в целом ряде мест в его статьях, напечатанных в редактируемом им центральном органе германской социал-демократии "Neue Zeit".

Характерно в этом отношении и заявление Вильгельма Либкнехта, сделанное им на Эрфуртском съезде партии. Либкнехт говорил: "Революционное заключается не в средствах, а в целях. Насилие с искони веков являлось реакционным фактором".

С этими взглядами К. Каутского и В. Либкнехта, высказанными ими неоднократно, солидаризировался также Август Бебель, считавший, что пролетариат может притти к власти путем устной и печатной агитации и парламентской деятельности. На Эрфуртском съезде партии, например, Бебель в резкой форме высказывался против применения пролетариатом насильственных методов борьбы в целях завоевания политической власти.

Таким образом мы видим, что германская социал-демократия в 90-х гг. прошлого столетия в лице своих самых выдающихся вождей, приноравливая рабочее движение Германии к легальному существованию, начала решать проблему революции совершенно в таком же духе, как это делают современные оппортунисты. Они начали замалчивать и искажать опыт прошлых революций и учение Маркса и Энгельса. Начав с приспособления революционного учения Маркса и Энгельса к легальному существованию, Каутский в конце концов докатился до полного ренегатства. В своей новой книге "Материалистическое понимание истории", по вопросу о вооруженной борьбе и стачке он пишет: "В демократическом государстве (нынешнее буржуазное государство. -- Н), при упроченной демократии, вооруженная борьба в решениях классовых конфликтов не играет более никакой роли. Они решаются мирным путем, пропагандой, голосованием. Даже массовая стачка, как средство нажима со стороны рабочего класса, находит все меньшее применение". Вот "путь Каутского к власти", его установка по вопросу о вооруженной борьбе пролетариата против буржуазии, о стачке, как одной из форм классовой борьбы и методов решения классовых конфликтов в современных капиталистических государствах, выдвинутая Им в 1926 г. в противовес марксовым положениям по этим же вопросам.

Но мало того, что Каутский отрицает неизбежность применения пролетариатом насилия по отношению к своим классовым врагам, он уверяет, что и буржуазия не будет прибегать к вооруженной борьбе по отношению к пролетариату. "При быстром индустриальном развитии не военные, а экономические средства власти становятся все более решающими в государстве. Капиталисты не господствуют над массами, подобно военным феодалам, благодаря их военному превосходству... Они до сего времени имели власть благодаря их богатству и значению их экономических функций в нынешнем процессе производства. Они останутся у власти до тех пор, пока угнетенные и эксплуатируемые ими массы не поймут необходимости поставить вместо капиталистов и от капиталистов зависимых организаций -- организации рабочего класса, которые выполнят их функции так же, если не лучше. Экономическая необходимость, а не военное превосходство, есть оружие, которое может быть противопоставлено капиталистами демократическому режиму трудящихся классов".

Далее, после этого "теоретического" положения