– С девяностопроцентной уценкой, – мрачно сказал Брагин.

– Круто. Что ж, это его бизнес, купить за копейку многомиллионный долг и все вернуть сполна. Он это умеет.

– Паяльник, что ли, в задницу вставит? Так ведь сейчас не девяностые.

– Он, между прочим, бывший детдомовец. В пятнадцать на завод пошел, одновременно в школу рабочей молодежи. Даже в вузе отучился, честно хотел жить. А когда страна начала разваливаться, вместе со своими приятелями, бывшими детдомовцами, банду сколотил. Кузьмич такую школу жизни прошел, что нам с тобой, Толя, и не снилось. Он свою пайку научился зубами выгрызать, когда мы еще только письмо Онегина к Татьяне наизусть учили и думали, что все у нас будет в шоколаде. Зверь, не человек. Так что советую договориться.

– Я квартиру не отдам. Ты знаешь, как она мне досталась.

– Что делать, Толя? Жизнь дороже.

– Хватит меня пугать!

– А я не пугаю. Ты спросил – я ответил.

– Вместе, между прочим, вляпались.

– Так я готов, так сказать, искупить. Войти в долю.

– Скажи мне честно: что будет?

– Как действует Кузьмич? Этого я не знаю. Сейчас не знаю. Говорят, фантазия у него богатая. И вообще он с заскоками. Своеобразный дядька.

– Ладно, справимся.

– Желаю удачи.

– Если что – я позвоню.

Брагин дал отбой и вытер пот со лба. Напугал, черт! И сильно напугал! Поэтому когда позвонили из РАККа, Анатолий Брагин был белый и пушистый, не то что с девушкой из банка. Хотя звонила тоже женщина, мило интересовалась, не угодно ли господину Брагину договориться с господином Былем по-хорошему?

– Угодно, – хрипло сказал он.

– Вот и отлично! Серафим Кузьмич приглашает вас в гости.

– В гости? Зачем в гости? Я один не поеду.

– Не бойтесь, вашей жизни ничто не угрожает. Серафим Кузьмич дает вам слово, что к вам не будут применять силу.

«Сука», – подумал Брагин, но вслух сказать не решился. Это уже были не шутки, баба говорила от имени страшного Серафима Кузьмича. Как там Вадик говорил? Зверь, не человек.

– Слово, значит, дает?

– Именно так. Записывайте адрес. Господин Быль живет за городом…

– Лена, Паша, Настя! Осподи, не орите! Коля! Где ты, Коля? Да угомони ты их! Маша! Кто-нибудь! Петя, где ты там?! Осподи! Петя!

Она без сил рухнула на табуретку и чуть не загремела на пол. Одна из ножек подогнулась, давно уже пора было ее починить. Два мужика в доме, а мебель на глазах разваливается! А считая одиннадцатилетнего внука, три здоровых лба! Тоже мог бы молоток в руки взять, не все же в телевизор пялиться! Как же! Все заняты! А у нее больше нет сил. На плите стоит огромная кастрюля, в ней варится борщ. Надо бы помешать, потом положить капусту. Морковку нашинковать, обжарить. Лук. Картошки начистить. И на второе тоже. В раковине гора немытой посуды.

Хрясть! Ножка все-таки сломалась!

– А-а-а!!!

– Ну, че тебе? – сунул голову в кухню муж.

– Что ж они так орут-то?

– К Пашке пацаны в гости пришли.

– Почему к нам-то, Петя? У нас и так повернуться негде!

– А куда?

Смотрит на нее как баран на новые ворота. Такая уж у них, у Кабановых, судьба. Сколько она себя помнит, теснота, толчея. Когда рожала троих, не думала. У них, у деревенских, так принято: детей должно быть много. Она впитала это с молоком матери, а ее дети, видимо, с ее молоком. Иначе как объяснить, что у старшего сына трое и у среднего тоже трое? У дочери, у младшенькой, Ирочки, пока двое, так ведь ей еще только тридцать четыре! Родила год назад материнский капитал, ну и куда с ним? Ребенок орет, есть просит, капиталом его не накормишь, а пенсия, она когда еще будет, чтобы прибавку к ней дали? И метры квадратные в Москве на этот капитал не купишь. Сколько уже Кабановы в очереди на расширение стоят? Денег нет, связей нет, вот и позабыли про них. Ирка умная-умная, а дура. С мужем развелась, а как снова выскочит замуж – первым делом ребенка родит. Что ж будет-то? А?

– Когда жрать-то дашь, Таня?

– Погоди… Вот отдышусь. Табуретка вон. – Она показала мужу отломанную ножку. – Починить бы, Петя?

– Ладно… Кино только досмотрю.

Муж тут же исчез. Сына кликнуть? Тоже не допросишься. Их можно понять: сегодня выходной. Суббота. А пашут они так, как привыкли пахать с младых ногтей. Не в офисе сидят, чистенькие, надушенные-напомаженные. Муж работает водителем автобуса, а это в Москве тот еще экстрим! То бабка какая-нибудь завизжит, что ее дверью прищемило, то пьяный мужик под колеса кинется. А пробки? Осподи! Вот напасть-то! Петя, как придет домой, матерится и матерится… Пока рюмку водки не выпьет, все матерится. А нахальные водители крутых джипов, которым законы не писаны? Шпарят по выделенке, наплевав на знаки. Безумный город! Все спешат, все заняты. И зачем только она сюда перебралась из деревни? Училище окончила, на ткачиху выучилась. А проработала последние десять лет на проходной, охранницей. Сумки чужие щупала, под одежду залезала, тоже щупала. Велено было охранять государственное добро от несунов. Но, слава богу, все кончилось. И государство, какое было, и несуны. И работа тоже кончилась.

Зарплата у Пети хорошая. Вот уже много лет, как она, Татьяна, просто домохозяйка. Правда, до пенсии мужу немного осталось. Он и так уже лишку работает. Официально-то пенсионный возраст вышел. Хорошо, молодежь нынче стремится в офисы, а не за баранку рейсового автобуса, и Петю пока не попросили. Заменить-то некем. Но зрение мужа подводит, спина болит, сил нет. Сколько уж раз говорил: не могу больше, Таня. Уйдет ведь. Еще год-другой, и уйдет. И что тогда будет? Лучше об этом не думать.

Работают в семье двое: муж и сын. Сноха дома сидит, в отпуске по уходу за ребенком. Насте, младшей внучке, два годика только. Это здесь она младшая. В этой квартире. Потому что в той, другой, годовалый Владик надрывается…

– Мать, мы жрать сегодня будем?

Коля, сын. С ним она ласково:

– Погоди, Коленька, сейчас борщ доварится. Немного осталось. Что ж Маша мне не поможет?

– Настя капризничает. А чего ты тут зависла-то?

– Табуретка вот. – Она показывает сыну отломанную ножку.

– И че? Принеси стул.

К вечеру у нее совсем нет сил. Борща им еще на день хватит. Макароны Машка сварит, не переломится. Вот угораздило же Колю жениться на провинциалке! Не мог москвичку найти! Решили бы квартирную проблему. Коля тоже хорошо зарабатывает. Но взять эту… как ее? Ипотеку? Имея троих детей, неработающую жену и мать-пенсионерку? Стаж не выработала, потому пенсия мизерная. Нет, ипотеку им не потянуть.

Сил нет. А завтра воскресенье. Еще один выходной, а это значит, все дома…