– Нет! Нисколечко! – Эви покрутила головой и потянулась к своему розовому детскому чемоданчику.

– Знаешь, мы отлично выспались в самолете! – оживленно заметила Дафна, собирая багаж. – Мы летели первым классом, а там сиденье раскладывается в полноценное спальное место. Я не шучу – оно получается совершенно плоское, как настоящая кровать. – Она взялась за ручки больших черных чемоданов на колесах, а белый чехол со свадебным платьем зажала под мышкой.

– Давай я понесу его, – предложила Попи, забирая у Дафны чехол.

– Эй, Попи, а в детстве ты вела себя по-другому!

– Вот как меняется жизнь! – фыркнула Попи и протянула руку Эви. Малышка замялась, но все-таки подала свою ручку.

– Мне тоже надо найти мужа! – сказала Попи, когда они двинулись к выходу. – Богатого Americanos! Ты ведь мне поможешь? Обещаешь?

– Такого, как Стивен? – откликнулась Эви.

Попи кивнула.

– Да, непременно такого. Мне нужен красивый, богатый Americanos, который будет меня все время смешить и сделает счастливой! – заявила она и ногтями пощекотала Эви ладошку.

Дальше они пошли держась за руки. Стоя в душном зале аэропорта, Дафна крутила на пальце бриллиантовое кольцо и наблюдала за дочкой и кузиной, которые уже выходили через раздвижные двери на яркое солнце Корфу. Она сделала шаг, чтобы догнать их, но тут в глубине сумки зазвонил мобильный телефон. Дафна не сразу нашла его, но все же успела ответить до того, как включился автоответчик.

– Yia sou, мы на Корфу.

– Значит, уже долетели? Отлично! Я надеюсь, у вас все в порядке? – забросал ее вопросами Стивен. Он звонил из Нью-Йорка.

– В порядке, но очень ждем, когда ты приедешь, – ответила Дафна и, прижав телефон плечом к уху, снова взялась за ручки чемоданов и покатила их к выходу, – а по другую сторону терминала ее ждал сухой и жаркий полдень.

Дорога до дома Попи в Керкире – столице Корфу – на машине занимала десять минут. Дафна и Эви с удовольствием смотрели по сторонам. Сестры показывали девочке местные достопримечательности.

– Видишь вон там, в море, маленький зеленый островок? – спросила Дафна, показывая пальцем в окно.

– Да, – ответила Эви.

– Это Pontikonisi.

– Что это значит?

Вмешалась Попи:

– Сестренка, я могу предположить, что Эви не сильна в греческом, но неужели ты скажешь, что она вообще его не знает? – Она оторвала взгляд от дороги и посмотрела на Дафну.

Проигнорировав вопрос, Дафна ответила дочери:

– На греческом, милая, это означает «мышиный остров». Видишь вот ту белую тропинку, которая ведет к старому монастырю? Считается, что она похожа на мышиный хвостик.

Дафна рассмеялась, вспомнив, как в детстве она думала, что остров называется так потому, что на нем живут гигантские мыши. И свой восторг, когда позже, уже подростком, узнала, что именно в том месте потерпел крушение корабль Одиссея. Ей нравилось бывать на Pontikonisi, гулять по древним тропам, мечтать в тени волшебных кипарисов и ждать, поделятся ли они когда-нибудь с ней своими секретами. К сожалению, шепот кипарисов оказался всего лишь легендой, такой же, как история о странствиях Одиссея.

– А вон там мое кафе! – Попи показала на большое уличное кафе прямо у кромки воды, в котором последние десять лет работала официанткой. – Эви, когда ты придешь к нам, я принесу тебе самое большое и вкусное мороженое на всем Корфу. Оно будет не меньше твоей головы, и специально для тебя я зажгу сверху не один, а два бенгальских огня.

– Такое большое? – Эви обхватила руками голову.

– Или даже больше, – залилась смехом Попи, взглянув на девочку в зеркало заднего вида.

– А там что, замок? – Эви подпрыгнула на месте и показала пальцем в сторону старой крепости на самом верху выдающейся в море скалы из серого камня.

– Да, это Frourio[3], наша крепость, – ответила Попи. – Ее построили очень давно, чтобы защитить остров от пиратов.

– Пираты! – вскрикнула Эви и захлопала длинными темными ресницами. – Здесь есть пираты?

– Нет, Эви mou, уже нет, – успокоила девочку Попи. – Но когда-то мне мама рассказывала, что ночью там стонут привидения.

Дафна кашлянула, пытаясь намекнуть кузине, чтобы та замолчала, но это не помогло. Попи гнула свое:

– Она говорила, что иногда там можно услышать голоса, молящие о пощаде! И крики детей, зовущих своих матерей.

Эви всхлипнула.

– Эви, любимая, это всего лишь глупые старые сказки! – перебила сестру Дафна. – Не расстраивайся! – Она уже начала волноваться, что из-за разницы во времени Эви будет трудно уснуть. А после этих жутких историй ей могут сниться кошмары.

Дафна никогда не рассказывала Попи о страшных снах, которые преследовали Эви вот уже не один год. Разве она, свободная женщина, поймет, каково это – каждую ночь успокаивать растревоженного ребенка? Или насколько ей одиноко – ведь рядом нет мужчины, которого можно было бы разбудить тихим шепотом и сказать, что сейчас его очередь идти в детскую. Дафне очень не хватало человека, который делил бы с ней постель, помогая ей самой и ее дочери справляться со страшными снами. Время, когда она, услышав ночью плач Эви, протягивала руку, но натыкалась на пустоту и ощущала лишь едва заметную вмятину на матрасе – там, где когда-то спал Алекс, – казалось далекой от нее вечностью.

Она до сих пор не могла в это поверить: вот они с Алексом, взявшись за руки, стоят над колыбелькой своей малышки, а вот его уже нет рядом. Он ушел от них чрезвычайно рано. Дафна осталась совершенно одна, не понимая, как она выживет без мужа и как сможет вырастить Эви. Но так или иначе это ей удалось. Минувшие несколько лет были безумно сложными, но всему приходит конец. Она собирается замуж и совсем скоро станет миссис Стивен Хизертон. Дафна молила Бога, чтобы одиночество, слезы и ночные кошмары никогда больше не вернулись в ее жизнь.

Из задумчивости ее вывели слова Попи:

– Мы уже очень давно прогнали всех пиратов, – говорила она, обращаясь к племяннице. – Если теперь мы и боимся кого-то, то только гигантских морских чудовищ.

Попи довольно расхохоталась, а Эви опять всхлипнула.

– Попи, прекрати! – довольно жестко попросила ее Дафна. – Это не смешно. Клянусь тебе, здесь нет никаких чудовищ, Эви!

Попи посмотрела в зеркало на Эви и повернулась к Дафне.

– Daphne mou, ti eheis?..[4]– спросила она на греческом.

Дафна осознавала, что кузине не понять, через что ей довелось пройти и как изменилась не только вся ее жизнь, но и она сама. После трагической смерти Алекса в мире Дафны не осталось места веселью: заботы о беспокойном ребенке, растущая стопка счетов и постоянный страх, что она не сможет в одиночку справиться со всем этим.