Как такое крошечное существо может издавать столько шума?

Но все же наконец удалось ее прогнать. Теперь нужно быстрее уходить. Уже слышу голоса.

Обойдя собаку, чуть не наступил на конский навоз. Золото звенит в карманах, а башмаки, как пудовые гири — еле таскаю.

И зачем не высыпал их в сарае? Но всё равно, золото давало мне уверенность в новом мире. Наверное, поэтому.

Доковылял до края доков и встал, чтоб отдышаться. Мои глаза пытались пробить тьму впереди. Вокруг темно, как известно где. Слышу шум воды, и силуэты лодок, пришвартованных рядом.

Никаких признаков того, что меня гонят.

Потом услышал этих мудаков. Ведут какие-то там беседы.

«Хух!» — Я замер как вкопанный. Два вонючих бочонка с какой-то тухлой фигней отделяли меня от них.

Увидел косматого долбика и ещё одного, паренька поменьше и постройнее. Первый, великан, выше меня на три головы, а второй — как подросток.

— Надо отдохнуть. Я говорил, что он не из лёгких, — буркнул Косматый.

— Я ему болт засадил перед мостом. Кровищи, как из свиньи. — Тявкнул типок рядом. — Если выплывет на берег, то тут мы его и схватим.

Похоже, ищут не меня, а того, кто в воду упал. Это как бы уменьшает мое беспокойство. Но это не значит, что надо выпрыгивать перед ними.

— Когда надо порезать аристократа, лучше нас никого нет, так я барину сказал, — выпендрился Косматый.

И я тут же начал отступать от них. Не хочу связываться с мудаками-убийцами дворян. Что бы они ни задумали, я в этом не участвую.

Золота у меня достаточно, чтоб начать новую жизнь в этом дерьмовом мире. Выбросить их? Ни за что! Слишком болезненно даже думать об этом. Так сказать, богохульные мыслишки.

Надо сваливать от них да побыстрее. Они-то в темноте разбираться не будут. Арбалетный болт одинаково протыкает, что дворянина, что крестьянина.

Это было важное решение, но я быстро принял его.

Отдалившись от бочек, почти дошел до кучи рыбацких сетей. Там планировал обойти их и выйти незамеченным. Тусклые огоньки деревни слева, а мрак воды — справа.

Тьма моя единственная подруга. И я пошел, стараясь не сильно звенеть. Дорога приведет меня к порту, а там сяду на корабль. И потом два дня на торговой барке до озера Ильмень. А там уже на вольные хлеба — хоть в Грекию, хоть на Туретчину.

Справлю себе новые документы. Куплю большой дом, найму слуг. Заведу семью, детишек. И буду жить-поживать, в ус не дуть, да в потолок плевать.

«С такими деньжищами любая дорога открыта.»

Ухмыльнувшись, ускорил шаги, чтобы быстрее избавиться от них. Монеты звенели, вес давил на плечи, а ноги болели, будто три дня ходил по кубикам лего.

И никто не гнался за мной.

Всё было настолько легко и просто.

Но, конечно же, это не могло длиться вечно.

Что-то просвистело в сантиметре от моей шеи и исчезло в кустах. Я на инстинкте пригнулся, и следующие пару метров буксовал. Решил побежать вдоль берега, а потом кааак резко повернул в сторону деревьев.

Болт долбанулся о сосну, к которой я двигался. Пришлось опять резко повернуть. Башмаки скользили в грязи, сердце громко колотилось в груди, а я снова бежал к берегу.

У доков стояли заброшенные лачуги рыбаков. Большинство из них, естественно, в хлам.