имеющие опыт работы по визуализации и желающие принести пользу науке. Как ты на это смотришь?

— Я? Евгений Харитонович, они что, собирают экспедицию туда… в эту систему посылать?

— Нет, — снисходительно усмехнулся главный редактор. И добавил, уже без улыбки: — Все исследования ведутся автоматическими станциями, от них приходит информация, которой занимаются в ИРКИ. Но у меня нет времени читать тебе лекции. Посмотри в Сети, у них есть сайт. Им нужны специалисты твоего профиля. Работа у них необычная, но интересная. Если интересуешься, то я дам контактные данные. Если нет…

— Да, — неожиданно для самого себя, охрипшим голосом просипел Стан и, кашлянув, повторил уже нормальным голосом: — Да, интересуюсь.

— Тогда визитку я тебе сбросил, договорись о встрече, — главный редактор довольно прихлопнул по столу в знак окончания разговора. Он явно ожидал от Стана именно такого ответа.

— Если все решится положительно, подойдешь ко мне, обсудим дальнейшее. Удачного собеседования, — кивнул ему благожелательно на прощание Евгений Харитонович и снова обратил свое внимание на экран монитора.

Стан вышел из кабинета как лунатик, не обратил внимания на вопросительный взгляд секретарши Дианы, возмущенно надувшей губки за его спиной и прошел по коридору к себе в кабинет, никого не замечая.

Больше всего его удивляло собственное согласие, которое так неожиданно вырвалось. Он ведь и подумать, как следует, не успел, а уже брякнул: «Да!». Было очень странно, что главный редактор вместо того, чтобы накрутить ему хвост и загрузить работой, отправляет его в какой-то институт. Никогда Стан не мечтал о космосе, разве что в детстве. Но откуда об этом знать главному? Зачем им я? Заниматься космическими проектами? Рисовать рекламные ролики? Но ведь визионика к этому никаким боком, достаточно компьютерной графики… Ладно, надо позвонить и все узнать напрямую, чего зря гадать.

«Тебе надоела реклама, да? — усмехнулся он своим мыслям, оказавшись в своем кабинете. — Надоело гнуться перед клиентами, улыбочки изображать? Решил попробовать что-то новенькое, к рекламным делам отношения не имеющего?»

«Да, — сам же себе ответил с ожесточением, — надоело. Хочется настоящей работы, такой, чтобы другие визины сказали: вот это — класс! И чтобы на моей полке в кабинете появился новый кристалл. Не с рекламными роликами, пусть и хорошо сделанными, а с настоящей работой. С полезной работой, которую я сделал… От начала и до конца — сам!

Только главный меня к сюжетам не подпускает, боится, что ли конкурента, хотя какой я ему конкурент? У него три десятка крупных сюжетов сделаны, две премии «Авроры»… Я для него — дырка от бублика. Или он таким мудреным способом хочет избавиться от строптивого работника? Но зачем ему терять какого-никакого, но работника? Посылает, чтобы мне прищемили там хвост — предложат какую-нибудь фигню, я не справлюсь и вернусь, пританцовывая на задних лапках и хвостиком виляя. Вот и вся недолга, буду снова пахать на контору как миленький… Нет, что-то слишком сложно, главный мог мне просто втык сделать и не привлекать каких-то ученых. Мрак и туман, никакой ясности. А все-таки, зачем этому институту визуал-интерпретаторы? Они что, хотят какую-то информацию перевести в образы и послать инопланетянам? Вот только зачем козе баян в виде меня?..»

— 2-

Добираться до института было несложно, но долго — сорок пять минут. Большую часть времени выстаивая перед светофорами, вечерний час пик, однако. За городом стало посвободнее, и мобиль прокатил его с ветерком.

Расположенный в стороне от дороги, институт был скрыт высоченными елями, и он едва не проскочил мимо нужного поворота, заметив указатель в самый последний момент. Оставив мобиль в режиме ожидания на стоянке, где одиноко стоял замызганный микроавтобус, Стан поднялся по широким ступенькам на крыльцо под далеко выступающим прозрачным пластиковым козырьком и, открыв входную дверь, ступил на движущуюся дорожку входного тамбура. Через три секунды с чистой обувью, сняв палец со сканера доступа, он шагнул в вестибюль, поразивший его простором и полумраком. Не успел он сделать и десятка шагов в сторону лифта, как из растворившей двери кабины к нему навстречу шагнул Василий Феофилактов, улыбаясь приветливо и протягивая на ходу руку. Высокий, на голову выше Стана и немного сутулящийся, в деловом костюме, ученый двигался энергично и смотрелся лет на сорок. Интересно, подумал Стан, сколько же ему лет на самом деле, ведь в таком институте руководителями должны быть маститые ученые. Надо было на сайте института посмотреть данные по руководству, да некогда было.

На третьем этаже они прошли длинным застекленным коридором, вдоль ряда дверей и, после секундной заминки, пока хозяин прижимал палец к пятну сканера, вошли в кабинет с табличкой, на которой Стан выделил слово «академик». Договариваясь о встрече, Стан и не предполагал, что Василий обладает таким титулом. Ну, доктор каких-нибудь наук, а тут… Буду звать его про себя Академиком, решил Стан, ему это подходит.

— Присаживайтесь, Станислав, — ученый указал на кресло у журнального столика. Стан, присев в кресло, огляделся вокруг, одобрительно отмечая, что небольшой кабинет, отделанный в пастельных зелено-серых тонах, был уютным и совсем не походил на кабинет руководителя высокого ранга. Письменный стол с компьютерным терминалом слева от входной двери; угол за столом закрыт стеллажом, на полках которого сотня разномастных книг; справа от двери расположился столик с кофеваркой, у которой сейчас и возился Василий. Остальное пространство перед широким окном было занято тремя креслами, журнальным столиком и доской-экраном не меньше полутораметровой ширины. Небогато, но комфортно, решил Стан. Потом окинул взглядом панораму за окном и замер в восхищении.

За окном был лес, зеленым морем уходивший за горизонт, верхушки деревьев были на уровне нижнего среза окна, вдалеке виднелись какие-то металлические конструкции, возвышавшиеся над лесом. Наверное, антенны для космической связи, на радиотелескопы не похоже, решил Стан.

— Чай, кофе? — поинтересовался академик и Стан, оторвавшись от созерцания, чувствуя себя неловко, сначала пожал плечами, потом решил, что лучше все-таки кофе.

— Лучше кофе, Василий… — тут Стан запнулся, лихорадочно вспоминая, какое же отчество у академика, и почувствовал, что краснеет. Вот черт, какое неудачное начало собеседования, мелькнуло у него. Он склонил голову к столику, стараясь скрыть свое смущение. Но академик этого не заметил, отойдя к столу у стены, на котором располагалась кофемашина.

— Василий Аркадьевич, — академик принялся возиться м машиной и посудой.

— Прошу, — , академик поставил перед Станом блюдце с чашкой и кивнул на поднос с сахарницей и ложечками. Сев напротив Стана, он взял в руки свою чашку и кивнул в сторону окна.

— Прекрасный вид. Очень красиво, особенно ночью, когда включается подсветка антенн дальней связи.

— Да, наверное, — согласился Стан, вздохнув про себя