— Наверное, тетя была права, — как и все одинокие люди, Сара часто говорила сама с собой вслух. — Как бы ни грустно было нам с папенькой видеть на мамином месте чужую леди, нам нужен кто-то, кто мог бы навести здесь порядок и прогнать мисс Брук! А если бы еще эта дама смогла снова научить батюшку смеяться и вернула мисс Люси, я простила бы ей то, что она станет моей мачехой…

Сара поерзала в кресле — слово «мачеха» пугало ее, девочка слышала перешептывания в церкви, когда там появлялся мистер Дэйрдри с молодой женой и тремя детьми. Люди говорили, что миссис Дэйрдри занимается только собственным ребенком и заставляет двух падчериц делать домашнюю работу, а сама беспрестанно ездит по модным магазинам и устраивает приемы, при этом тратит гораздо больше, чем может себе позволить мистер Дэйрдри. Вид у обеих мисс Дэйрдри и впрямь был не очень счастливый, и Сара не раз благодарила Бога за то, что ее отец не нашел себе жену, похожую на миссис Дэйрдри.

И все-таки, может быть, лучше бы мистер Мэйвуд женился снова и перестал лежать на диване в кабинете с таким видом, будто здесь присутствует лишь его тело, а душа находится где-то далеко-далеко.

— Как бы мне поговорить с батюшкой… — размышляла Сара. — Пожалуй, я попрошу викария, когда он придет в субботу, завести разговор на эту тему и поддержу его. Когда отец увидит, что я вовсе не против его женитьбы на какой-нибудь леди, он, возможно, согласится почаще выезжать из дому, чтобы найти себе жену. Только пусть она будет доброй, Господи, пусть будет доброй!

Мечты и планы Сары перемежались молитвами до тех пор, пока она не взглянула случайно на стоявшие на камине часы.

— О боже, мисс Брук лишит меня десерта, если не найдет прилежно сидящей над уроком!

Сара спрыгнула с кресла, скинула туфельки и взяла их в руки, после чего бесшумно пробежала по коридору и укрылась в своей комнате за пять минут до того, как мисс Брук покинула кухню и важно направилась посмотреть, чем занимается ее воспитанница.

Благонравный вид девочки не тронул высохшее сердце старой девы, и она только сухо сообщила Саре, что через четверть часа будет подан обед, а значит, мисс Мэйвуд надлежит привести себя в подобающий благовоспитанной леди вид.

Утром мистер Мэйвуд не вышел к завтраку, и Саре пришлось с отвращением наблюдать, как мисс Брук поглощает без разбору все, что подали на стол, словно пытаясь восполнить не один год вынужденного поста. При хозяине дома гувернантка вела себя гораздо скромнее, но Сары она не стеснялась, и девочка ненавидела эти совместные трапезы.

К счастью или к несчастью, обильная пища усугубляла нездоровье мисс Брук, и сразу после завтрака она приказала Саре идти к себе и подготовить урок, так и не выученный вчера, а сама направилась на кухню за спасительным отваром.

Сара отнюдь не торопилась выполнять распоряжение мисс Брук. Если вчера отсутствие отца за обедом можно было объяснить его всегдашней хандрой, то сегодня она всерьез обеспокоилась и, преодолев неловкость, постучала в дверь кабинета. Никто не ответил, но Сара к этому привыкла. Она приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы могла войти такая худышка, как она, и боком протиснулась внутрь.

Мистер Мэйвуд лежал на диване, его бледное лицо в сумрачном свете, едва пробивавшемся сквозь полузашторенные окна, отливало синевой, и Сара сперва испугалась — показалось, что отец не дышит.

— Отец! — вскрикнула она громче, чем следовало послушной девочке, но это восклицание возымело эффект.

Мистер Мэйвуд то ли нехотя, то ли с трудом приоткрыл голубоватые глаза и посмотрел на дочь.

— Дитя мое, что-то случилось? — апатично спросил он.

Сара с облегчением выдохнула и заговорила быстро и невнятно, как и каждый раз, когда чувствовала смущение в присутствии отца.

— Я пришла… ну, я боялась… вы не пришли завтракать, батюшка, а книжки закончились… мисс Брук не позволяла мне…

Она сбилась и замолчала. Отец вымученно улыбнулся — было видно, что вникнуть в бессвязный детский лепет ему непросто, но он хотя бы попытался, и уже за одно это Сара почувствовала благодарность.

— Милая, я нездоров сегодня. Позже я встану, и мы с тобой пойдем гулять… К нашему озеру. Или оседлаем пони и поедем кататься. Иди, поиграй немного, — он помолчал. — Ах да, книжки… возьми любую, какая тебе нравится, в библиотеке.

Конечно, Сара знала, что отец не поднимется с дивана ради того, чтобы пойти прогуляться с дочерью. Но, по крайней мере, он не рассердился на нее за то, что потревожила его, и позволил взять новую книжку. Она решила зайти еще дальше и попросить отца выполнить ее самое горячее желание.

— Батюшка, я прочла все книги в нашей библиотеке, которые смогла понять. Почему бы вам не заказать несколько новых? Я бы могла читать вам вслух…

Мистер Мэйвуд поглядел на девочку с новым интересом: похоже, эта идея привлекла его внимание.

— Ты чудесно придумала, дорогая моя. Я отдохну еще полчаса и напишу записку, Джером отвезет ее книготорговцу в город, и через неделю у тебя будет множество новых книг. А теперь беги, играй.

Сара на основании собственного опыта была настроена слишком скептически, чтобы поверить, что все произойдет именно так, но упрямая надежда не оставляла ее до самого обеда, который мистер Мэйвуд опять предпочел пропустить.

Еще один унылый день и скучный вечер… Сара очень боялась, что однажды она проснется и не сможет вспомнить, как все было при матушке. Забудет ее ласковые руки и звенящий нежным ручейком смех, улыбки и песни. В доме имелось два портрета миссис Мэйвуд — большой парадный висел в кабинете отца, а изящная миниатюра хранилась под подушкой у Сары. На нем миссис Мэйвуд было лет шестнадцать, ее неумело, но с чувством изобразила на фарфоровой пластине подруга, наверняка такая же молодая и полная мечтаний о пугающем и одновременно манящем будущем.

Сара могла не опасаться, что лицо матери изгладится из ее памяти, но постепенно забывались все те мелкие, повседневные радости, которыми только и полна жизнь. Почему-то мысль о том, что эти счастливые воспоминания покинут ее, пугала девочку больше, чем перспектива провести еще не один год в обществе мисс Брук и назидательных трактатов.

Если бы только они с отцом не были так одиноки! Если бы нашелся тот, кто заставил бы его покинуть свое убежище и вернуться к привычной жизни, пусть и без обожаемой супруги! Сара неустанно молилась бы о здоровье этого человека, но, похоже, кроме викария, никто больше не желал иметь дело с Мэйвудами, считая их слишком странными и нелюдимыми. Так что Саре оставалось только бродить по запущенному саду и придумывать воображаемые истории о героях любимых книг.

Мистер Мэйвуд не вышел к завтраку на следующий день, и Саре удалось подслушать, как его камердинер Джером жалуется домоправительнице, что господин отказался сегодня покинуть спальню и выглядит совсем больным.

Девочке хотелось пойти к отцу, но она не могла преодолеть страх — перед глазами тотчас вставало бледное, осунувшееся после изнурительной лихорадки лицо матери. Сара тогда тайком пробралась в комнату миссис Мэйвуд и с тех пор, как немного подросла, неустанно благодарила Господа за то, что смогла попрощаться с матерью. А тогда она была еще слишком маленькой, к тому же лихорадку сочли заразной, и Саре запретили выходить из детской, но ей удалось убежать от расстроенной мисс Люси и увидеть мать, а через два дня миссис Мэйвуд не стало.