Я с облегчением вздохнул и потерся подбородком о ее волосы. Дыхание пришло в норму, мандариновый запах, исходивший от девичьих волос, меня успокаивал.

– Почему не приехал Никита? – спросила Валерия, немного успокоившись. – Он жив?

– Конечно, – заверил я девушку. Раз она о нем спросила – это хороший знак. – Кто-то должен был остаться в городе на всякий случай, вот он и остался.

– Ты заберешь меня с собой? – с надеждой спросила Валерия и подняла на меня заплаканные глаза.

Красивые глаза. Пушистые ресницы, мокрые от слез, и ореховая радужка. Сейчас на свету цвет ее глаз светло-коричневый, почти желтый, а когда зрачки ее были расширенны от адреналина, глаза были почти черными. Учту на будущее эту ее особенность.

Можно быть собранным внешне, заставить свой голос звучать спокойно, а жесты выполнять четко. Но глаза всегда говорят за тебя лучше тебя самого.

– Сначала я должен переговорить с Климом, – ответил я.

Я вздрогнул, когда совершенно неожиданно над нашими головами прозвенел колокол.

– Не ссы, дядя Кирилл, это просто на обед пора, – сказала мне Валерия, жадно изучающая мое лицо. – А ты красивый!

– Спасибо! – ответил я, отчего-то смутившись.

Еще полчаса назад она грозилась меня грохнуть, а теперь я слышу от нее комплимент? Зачем она это сказала? Не просто так. Чтобы расположить меня к себе? Реально не терпится уехать отсюда? Как будто меня трогает бабская лесть. Валерия забавная! Сейчас она выглядела, как обычный ребенок.

– Останешься на обед? – предложила девушка. – Если батюшка Федор разрешит?

Я кивнул и пошел следом за Валерией к черному входу в здание. В том, что Федор Ильич разрешит мне отобедать с монахами, я не сомневался. Мы с Ником три года спонсируем эту богадельню. Что мне батюшка чашку супа не нальет? Я харчи бедняцкие постные презирал с детства, не пожрать я стремился, а посмотреть, как Валерия ведет себя с другими людьми. Не могла она одичать и озвереть настолько, чтобы самому настоятелю хамить.

– Мне надо переодеться к обеду, – бросила мне Валерия на ходу, и скрылась за дверями монастыря.

Хорошо, что она оставила меня, потому что мне нужно было переговорить с ее телохранителем. Я нашел его в этом же дворе. Он курил, привалившись к забору, задумчиво глядя поверх него.

Было непривычно видеть майора Климова не по форме. Мужчина был одет в обычные видавшие виды джинсы и линялую рубаху, но по тому, как она слегка топорщилась с правого боку в районе бедра, можно было догадаться, что там спрятан нож. Я узнал его по бритому затылку и ровной, как струна, годами вымуштрованной армейской службой, спине.

Я подошел к Олегу тихо, практически бесшумно, но он, один хрен, почуял мой взгляд. Спиной, а может, затылком или шестым чувством. Мужчина отбросил окурок в сторону, еще сильнее расправил плечи и повернулся.

С минуту мы смотрели друг на друга, почти не моргая. Потом губы Климова тронула улыбка, и он шагнул ко мне навстречу, раскинув руки в стороны.

– Я ждал тебя, Уманский! – после крепкого объятия сказал Олег.

– Я знаю, – выдохнул я. – Может быть, тогда объяснишь, что произошло с девочкой? Почему она выглядит, как новобранец морпехов и размахивает стволом, как будто у нее ПМС?

– Может, и ПМС, – пожал плечами Олег. – Я за ее месячными не слежу. Моя задача была сохранить дочке Вакулы жизнь. Я справился. За остальное с меня спросу нет.

– Все так, – подтвердил я. – Мне нужно знать масштабы пиздеца. Чему ты ее научил, Клим? Что она умеет, кроме как материться?

– Она умеет все, что умею я сам. На своем уровне, естественно.

– Заебись! – не сдержался я. Если девчонка обладает хоть сотой долей навыков майора Климова, это уже хреново. – И что нам теперь с ней делать? Не подскажешь?

– Да мне похую, что вы будете делать, Уманский! – разозлился Олег. – Я девчонку сберег? Она выросла, жива, здорова и целехонька по всем фронтам! Женись на ней, как и собирался! Мой контракт закончен! Я хочу вернуться домой, к семье!

– Ладно, – кивнул я и хлопнул мужика по плечу, чтобы он не кипятился. – Заберем тебя с собой. В городе рассчитаю тебя наличкой!

Олег поджал губы и кивнул.

– Обед пропустим, – сказал он и тоже пошел к дверям.

Я поплелся следом. Олег привел меня в столовую, где за довольно длинным общим столом уже собрались монахи и настоятель Федор Ильич.

Бородатый старец поприветствовал меня кивком головы и указал рукой на лавку подле стола, приглашая отобедать с ними. Я сел, выискивая среди мужчин Валерию.

Она вошла в столовую тихо, кротко, опустив голову и глаза. В черном платье с белым воротом и косынкой на голове. Села напротив меня, смиренно опустив взгляд в свою тарелку. Девушка помолилась вместе с остальными монахами и приступила к обеду. Она изредка бросала на меня беглый взгляд, который больше не был пропитан ненавистью или злобой.

– Попробуй рыбный пирог, дядя Кирилл, – тихо обратилась она ко мне, показывая на блюдо с выпечкой. – Я сама его испекла.

Я взял кусок пирога, с удивлением вскинув бровь. Такой Валерия мне нравилась больше.

Что ж, – думал я, пережевывая довольно приличную на вкус стряпню девчонки. – У наследницы Вакулы две стороны, которые отличаются друг от друга, как небо и земля, как Ангел и Демон. По крайней мере, я знаю, что дрессировке она все же подлежит и может быть весьма смиренной. Но что-то мне подсказывало, что нам с Никитой придется с этой дикаркой несладко.

3. Кирилл

Обед проходил в молчаливой обстановке. Я не был весельчаком, но все равно было напряжно в такой атмосфере. Не обед, а поминки какие-то. Изредка монахи перекидывались фразами типа: «передай соль». К Валерии все, включая Климова, обращались не иначе, как сестра Мария. Из чего я сделал вывод, что легенда девчонки-сироты так и не осталась раскрытой. Я был доволен.

Во время трапезы я принял решение все же забрать Валерию домой. Там ее будет легче контролировать. Неизвестно, что из нее вырастет еще через два года. Испытывать судьбу не хотелось совершенно. Пусть Ник как можно скорее женится на Валерии. Так девчонке будет проще свыкнуться с мыслью, что за нее теперь все будет решать муж.

Возможно, она понравится Нику, как женщина, и он оставит ее в живых после того, как Вакулу признают умершим, а молодожены получат его наследство. А если Никита обрюхатит девчонку, будет вообще идеально. Юная мать будет заниматься ребенком, а не совать свой миленький носик, куда не следует.

Миленький? Я так подумал? Сейчас, когда Валерия вела себя тихо и