добавил, — а если не поможет — сходите на скорую. Здесь так-то не далеко, это на соседней улице. Отсюда надо идти влево, а потом возле «Гастронома» свернуть направо. Там сразу увидите, за синими воротами. Или людей спросите.

С этими словами, посчитав свою миссию выполненной, дедок резво ломанулся прочь. А я осталась одиноко стоять с сумкой и газетой.

Да я его вполне понимаю — кому охота нянькаться с сумасшедшей?

Но свирепого старичка я не послушалась. Нужно понять, что со мной произошло. Почему я тут помню, а тут не помню? Такое впечатление, что у меня кусочек жизни просто исчез. Как корова языком слизала.

Я поискала глазами лавочку, но здесь даже близко ничего такого не было. И вообще, мне показалось, что благоустройством этого микрорайона особе не занимаются. Точнее совершенно не занимаются. И на что только идут деньги налогоплатильщиков?

Район, точнее эти две улицы, по которым я ходила или бегала, представлял собой нагромождение сероватых бетонных коробок, неказистых на вид. Изредка попадались вывески магазина или предприятия. Но что удивительно, вид у них был донельзя запущенный. Неужели собственники экономят на этом? А зря, глупо это, ведь креативная упаковка — основа маркетинга.

Но это я отвлеклась. От переживаний, скорее всего.

Итак, я точно помню, как сегодня утром проснулась чуть раньше будильника. Быстро сбегала в ванную, пока остальные ещё спят. А то потом в очереди можно всё утро простоять. Затем сварила себе кофе на кухне, залила моментальную овсянку из пакетика кипятком, спокойно позавтракала.

Потом я оделась и, не став дожидаться, пока все проснутся и начнётся обычный утренний движняк, вышла на улицу. Так-то с Галкой и Ириной мы работаем в одном магазине. Но они собираются долго, а Ирина ещё и локоны свои пока накрутит — сил моих ждать нету. Зато я выхожу раньше и полчаса иду разными дорогами до «Пятёрочки», чтобы получилось пять тысяч шагов. На обратной дороге, если не слишком поздно, я тоже стараюсь добрать остальные. И прогулка получается, и на фитнесе экономия. А то мой кардиолог ругается, что я себя запустила. А как ему объяснить, что на бассейн у меня лишних денег нету?

Нет, так-то я и подработки беру. По знакомству вон договорилась и подменяю девчат — мою здание администрации и рядом аптеку. Но это только когда праздничные дни или отпуск у меня. В будни не вытягиваю, устаю сильно. Годы берут своё. Да и медлительная я становлюсь. Не то, что раньше.

Зато внучатам могу и чего-нибудь вкусненького прикупить. Или вот недавно Елисей, средний внучок, пришел, расплакался, что родители ему айфон не покупают новый. Но хорошо, что бабушка есть. Взяла кредит и айфон у внучка был, не хуже, чем у других. Кредит, я, кстати, за три месяца и погасила — как раз подработка с мытьём полов выпала, да ещё немного там-сям сэкономила.

Но я опять отвлеклась. От переживаний, видимо.

Итак, помню, я вышла из дома и отправилась на работу в «Пятёрочку». Сперва, как обычно, я прошла по нашей улице, чтобы мимо кофейни пройтись. Мне там всегда очень нравится — везде цветы, столики с такими красивыми вязанными крючком скатертями, уютные кресла и вкусный запах кофе. У меня такой никогда не получается.

Затем я свернула направо, чтобы не идти мимо торгового центра — там всегда такая суета, не люблю по утрам этого. Затем я вышла к пожарной части. И на этом всё.

Что было дальше — не помню.

Причём это так странно — я ведь точно знаю, что вышла к пожарной части, потому что там есть такая колдобина на тротуаре, и я всегда стараюсь смотреть там внимательно, чтобы на неё не вступить, а то так и каблук оставить можно.

А потом опа — и я уже здесь, на улице Ленина, среди серых домов и серых людей.

Чертовщина какая-то!

Мне когда-то операцию делали под наркозом, так там также было: вот я лежу, врач меня что-то спрашивает, я пытаюсь ответить и сразу — раз, и опять врач уже говорит, «всё прошло хорошо, встаём аккуратно и на кресло пересаживаемся». Но там был наркоз. А сейчас что было? Но то, что что-то было — это точно. Потому что я вышла из дома за сорок минут до начала рабочего дня. Идти мне примерно полчаса. Я до пожарки дошла где-то минут за десять. А здесь уже на часах было почти девять. То есть минут двадцать — двадцать пять куда-то у меня вылетели.

От всех этих воспоминаний сердце у меня опять забилось. Так, нужно где-то присесть и успокоиться.

Я таки обнаружила невдалеке пусть не лавочку, но небольшой парапет у одной из витрин. Пусть извиняют, но раз лавочек нету, сяду хоть там. Не на дороге же мне садиться.

Я подошла, смахнула пыль и сухие прошлогодние листья и уселась.

Фух. Вот так уже лучше.

Немного отдохну, минут десять, и пойду дальше искать.

Как-то здесь совсем безлюдно. Сердитый дедок ушел, а больше спросить и не у кого.

Сумку я поставила на землю, а вот газета так и была у меня в руке.

От нечего делать, я машинально развернула листы (нет, прикладывать к голове я и не собиралась, просто решила отвлечься). Я глянула на неё и глаза полезли на лоб: на первой странице стояла дата — 2 марта 1992 года!

Интерлюдия 1

— Ты что творишь, придурок? — возмущенно прогудел густой бас, настолько низкий, что аж уши закладывало и хотелось срочно выдохнуть и продышаться.

— Но ведь хорошо же всё получилось, — хихикнул второй голос, чуть повыше и с красивым стеклянным отливом.

— Да ты хоть понимаешь, что если Он узнает, то что потом будет? — прошипел первый.

— Не узнает Он, — сотней хрустальных колокольчиков рассмеялся второй.

— Ты зачем это сделал⁈ Ты хоть понимаешь, что ты натворил⁈

— Да ладно тебе! Не боись! Зато спор хоть на этот раз выиграю я! —