Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне всегда кажется, что она завоевывает мир, в то время как я просто изо всех сил пытаюсь в нем жить. Это та женщина, которой она хотела быть: электростанция, шоу с участием одной женщины, где я просто случайно снимаюсь в роли статиста. Так было не всегда. Мы познакомились, когда я учился на третьем курсе Дьюкского университета[6], а Сара – на первом. Она изучала политологию, в то время как я изучал литературу. Тогда мы оба мечтали стать знаменитыми. Сара хотела быть успешным юристом, а я – войти в историю как один из величайших писателей своего поколения. Пятнадцать лет спустя один из нас все еще ждет своего звездного часа.
Что ж, я полагаю, успех у меня был, но он промелькнул на мгновение и исчез, и до сих пор не вернулся снова. В снах забавно то, что вы всегда в конце концов просыпаетесь. Моя первая книга имела успех не публичный или коммерческий, а литературный. Один критик даже назвал меня «следующим Дэвидом Фостером Уоллесом[7]», что мне понравилось. У книги много почитателей по сей день, и я думал, что повторю этот успех, но вторая и третья книги провалились по всем фронтам, включая литературные. Я удивлен, что мой агент удержал меня, и уверен, что, если книга, над которой я работаю, не увенчается успехом, я достаточно скоро перестану с ним работать.
У меня был успех, но я не осуществил свои мечты до конца. Мечтой Сары было стать адвокатом по уголовным делам, одной из лучших. Но она не одна из лучших. Она лучшая. Я всегда знал, что так и будет. Просто никогда не думал, что буду так сильно обижаться на нее за это.
Но, как я уже сказал, так было не всегда. Когда я говорю это, то имею в виду, что убегаю в наш второй дом при любой возможности, а она практически поселяется в своем офисе. Невозможно стать лучшим адвокатом по уголовным делам на одной любви к своему мужу.
Можно было бы подумать, что, живя в одиночестве и погрязая в жалости к себе, я стал бы одним из великих писателей, как современный Торо[8] или Хемингуэй. Но на сегодняшний день я пью, как Хемингуэй, и не имею успеха, который сопровождал бы алкоголизм.
У Сары есть своя работа, а у меня – своя. Было время, когда мы принадлежали друг другу, но это время прошло.
Мы встретились на вечеринке. Это была удача, так как Сара очутилась на ней случайно. Она предпочла бы чтение книги, а не пребывание среди липких, одержимых гормонами тел в подвале колледжа, но вот она стоит в углу, небрежно потягивая дешевое пиво из кружки, выглядя более неуместно, чем монахиня в борделе, и слегка улыбается, пытаясь скрыть дискомфорт, однако язык тела выдает ее беспокойство. Прислонилась к стене, закинув одну ногу на другую, кружка фирмы «Соло»[9] зависла у ее губ. Она оглядывала вечеринку, ее рука была прижата к груди так, чтобы другая не была видна. Сара старалась казаться как можно меньше, чтобы остаться незамеченной. Но для меня она была единственным человеком в этой комнате.
Ее светлые волосы до плеч светились в свете темных ламп – главное украшение на любой вечеринке в колледжах середины 2000-х. В ее зеленых глазах с желтыми крапинками была вся тайна мира. Стройное тело было обтянуто облегающей белой футболкой и расклешенными синими джинсами. Я не мог оторвать глаз от полоски живота. Кусочек ее молочно-белой кожи возбудил меня больше, чем полностью обнаженное тело моей бывшей. Я наблюдал за ней. Я изучал ее. Я запомнил каждый изгиб, каждую линию и каждую веснушку, которые казались святыми. Я представил себе, как она выглядит под одеждой, и позже понял, что то, что я себе напредставлял, было неправильно. Ее тело превосходило пределы моего воображения. Она была совершенна.
Только час спустя, когда ее глаза наконец встретились с моими, я набрался смелости подойти и поговорить с ней. Я был выше нее ростом, но Сара с самого начала чувствовала себя выше меня, и я понял, что она осознавала себя недосягаемой. Поначалу она вела себя немного сдержанно, давая односложные ответы. Я спросил, как ее зовут. Она назвалась Сарой. Я спросил ее, с кем она здесь. Сара указала на нетрезвую брюнетку, которая терлась о парня на танцполе. Я спросил ее, не хочет ли она потанцевать. Она сказала: «Нет». Я сказал, что она прекрасна. Сара пожала плечами. Я сказал ей, что меня зовут Адам. Она сделала глоток пива. Я спросил ее, что она изучает. Сара постучала по своему пиву, давая понять, что ей нужно еще, и направилась прочь. Я схватил ее кружку и вылил в нее свою полную. Она улыбнулась мне, забирая кружку, и вернулась обратно.
– Замечательно, – сказала она, делая глоток.
Я прислонился к стене рядом с ней, и мы некоторое время стояли в тишине, и это казалось вечностью. С самого начала время с Сарой казалось вечностью. Она небрежно потягивала пиво, оглядывая вечеринку и не сводя глаз со своей пьяной подруги. Я притворился, что изучаю комнату, но мое внимание было сосредоточено только на ней. На девятнадцатой минуте подруга Сары сказала, что уходит с парнем, с которым хихикала весь вечер. Ее слова были невнятными, глаза остекленели, а волосы упали на лицо. Она держалась за руку мужчины, ради которого скоро раздвинет ноги. Сара не выглядела довольной, но невозмутимо пожелала хорошо провести время и попросила позвонить утром. Это была самая длинная реплика, которую я слышал от нее за весь вечер.
На двадцатой минуте она допила свое пиво и уронила кружку на грязный пол подвала, пнув ее в угол. Постояла там еще немного, обводя глазами вечеринку, а затем посмотрела в мою сторону. Она вела себя немного беспокойно, и я не был уверен, хотела ли она подойти ко мне.
На двадцать первой минуте я решил выяснить это и спросил, не хочет ли она уйти отсюда. Сара сказала «да». Благополучно дойдя до