Похоже, я прибыла одной из последних. Посреди помещения цепочкой стояли девушки, все в одинаковых персиковых пеньюарах.

— Проходите, Эмили, — вышел навстречу сам визирь и даже подал руку.

— Благодарю, — я не стала опираться на предложенную конечность, позволив себе лучше рассмотреть помещение.

Богато убранный, украшенный лепниной потолок плавно перетекал в такие же стены. Широкие окна давали много света — при взгляде снаружи и не скажешь, что в крепости может найтись такое помещение!

Впрочем, все окна выходили в какой-то внутренний дворик, а пол сверкал мозаичными картинами, стоптанными сотнями ног, но не потерявшими яркости красок.

У окна, к коему были развернуты девицы, возвышались два кресла — одно побольше, видимо, для Властелина. Одно попроще, хотя тоже великолепное — похоже, именно оттуда поднялся гле Дуаз, ибо оба нынче пустовали.

Я наскоро пересчитала — девушек было пятнадцать, я шестнадцатая, значит, еще две в пути. Не удостоив взглядом визиря, недовольно убравшего руку, с независимым видом двинулась к шеренге.

Большинство девиц оставались исключительно в пеньюарах, сверкая оголенными верхними и нижними полушариями — кто смущенно, кто наоборот, словно выставляя прелести напоказ. Ну, может, только это и способно заинтересовать потенциального муженька? Который, впрочем, не спешил обозревать собственных невест.

Некоторые, как и я, оказались запасливыми и умудрились раздобыть себе трусики, а пара счастливиц даже смогли похвастать бюстгальтерами!

У стены, противоположной окну, располагался небольшой диванчик — которого хватило бы максимум на четверых-пятерых девиц, если бы ужались получше. Столик с чашей и портрет какой-то престарелой ли над ним.

Не успела я занять место, как дверь справа, та самая, сквозь которую вошла и я, с грохотом распахнулась, впустив полненький ураган с короткой копной темных волос:

— Что вы себе позволяете? — сразу же пошла в атаку девушка, не сумевшая прикрыть ничего из стратегически важных мест.

Даже пеньюар так и норовил распахнуться и сверху, и снизу, предательски демонстрируя то одни прелести, то другие. — Я Люсьи фор Бристоль, моя семья одна из древнейших в Аншерии!

Откуда-то я знала, что она представительница центрального графства Цетт, раньше бывшего резиденцией короля, а ныне Властелина. А приставка «фор» свидетельствовала, что миледи действительно из высокого аристократического рода, корнями уходящего, возможно, к одному из древних богов, которые, говорят, некогда спускались к простым смертным со своих божественных высот.

— Вы ведете себя неподобающе, фор Бристоль, — холодно отрезал визирь.

— Это вы ведете себя неподобающе джентльменам, заставляя дам разгуливать в неглиже!

Следом зашла последняя претендентка, но, обнаружив разборки, поспешила замереть, смущенно скрестив руки на груди, чтобы прикрыть полупрозрачный халатик.

— Прежде, чем приступить к остальным этапам отбора, его Превосходство должен знать, какая женщина будет скрашивать ему ночи. Ибо, если она придется ему не по нраву, то в остальных этапах не будет никакого смысла.

Ничего себе, ну и зажралось «Превосходство»! Еще и обращение к себе придумал, чего его банальное «Величество» не устроило?!

Пока толстушка открывала и закрывала рот, в поисках, как лучше ответить зарвавшемуся визирю, тот неожиданно добавил:

— Впрочем, для вас он окончится уже сегодня. Дальше можете не утруждаться, — и, словно ее больше не существовало, визирь повернулся к последней, отчаянно краснеющей претендентке, протянул ей руку:

— Позвольте проводить вас, миледи.

Миледи позволила, вложив узкую ладошку в холеную руку мужчины, и тут же сделалась пунцовой под чрезмерно откровенным взглядом, которым он окинул ее с головы до ног и обратно.

— Замечательно! — воскликнула пышка, тряхнув волосами. Кажется, я начала ей завидовать: так просто, так быстро! — Я требую немедленно выдать мне мои вещи и компенсацию!

— Вы не прошли ни одного этапа, о какой компенсации может идти речь? — равнодушно пожал плечами гле Дуаз, подводя спутницу ко мне. Я окинула ее взглядом — симпатичная, немного ниже меня, светло-каштановые волосы, светло-карие глаза, губки бантиком и вообще дитя дитем. Сразу видно, что невинна и, похоже, не вполне понимает, как сюда попала.

Вздохнув, я поддерживающе улыбнулась ей. Все же я давно осталась сиротой, приходилось и честь охранять, и откровенные разговоры служанок подслушивать. В общем, знала я о жизни и о мужчинах определенно побольше, чем она.

Справа хлопнула дверь, закрываясь за Люсьи фор Бристоль, и я поспешила рассмотреть соседку слева. Она тоже была полной, хоть и постройнее предыдущей — впрочем, полнота и беломраморность кожи всегда считались признаками аристократии, я ощутила себя едва ли не простолюдинкой среди них всех: самая смуглая, ну, хоть не самая худая.

— Что ж, начнем, — прошелся перед нами визирь.

— А его Превосходство? — озвучила наш общий вопрос моя соседка слева, определенно, не из робких. Визирь улыбнулся:

— Его Превосходство скоро прибудет, не переживайте. Итак, дамы, сегодня вас ждет самое первое испытание. Как вы уже, наверное, догадались, прежде всего вы должны прийтись по вкусу нашему непобедимому Властелину. Телесное притяжение — сложный вопрос, по портрету его не проверишь. Ну и, сущий пустяк, проверка на невинность. Если среди вас есть не девственницы, лучше признайтесь сразу, избавьте и себя, и нас от лишних неприятных моментов.

Визирь так плотоядно улыбнулся, словно говоря: для кого — для кого, а для него это определенно будут отнюдь не неприятные моменты.

Понятия не имею, хотел ли кто признаваться, но дверь, отворившаяся слева, напротив той, через которую входили все мы, перебила любые порывы, даже если они и промелькнули.

Подавшись вперед и напрочь разломав подобие шеренги, мы все застыли, разглядывая нашего жениха — сомнений в том, кто вошел, ни у кого не возникло.

Он был красив — слухи не врут. Жесткое лицо человека, привыкшего к победам, плотно сжатые губы, резкие скулы, темные волосы забраны в странного вида узел на затылке — не то, чтобы под шлемом не мешали, не то статус показать. И неожиданно синие, совершенно не свирепые, почти не подходящие лицу глаза.

Оглядев неровный ряд, он слегка поморщился, как может морщиться командир, завидев новобранцев, которые еще не умеют ни шаг чеканить, ни оружие держать, отчего сразу же захотелось подтянуться и выстроиться, как на военном смотре. И двинулся к главному креслу.

Из одежды высокую широкоплечую фигуру облекала неброская темно-синяя рубаха, оттенявшая глаза и разработанную в сражениях мускулатуру, плотные кожаные штаны и высокие сапоги, будто он вот только соскочил с коня. Впрочем, специфического запаха мой нос не уловил, поэтому оставалось лишь догадываться, от чего его великолепное Превосходство отвлекли скучные жены.