простил бы вас. Теперь, пожалуй, можно не писать жалобы… А как вы думаете, сержант? — обратился он к полицейскому.

— Это уж как вы желаете, — отозвался тот, грея руки над плитой.

Краус ещё раз с любовью посмотрел на жену и сына и направился к двери.

— Послушайте, господин, а ваш пиджак? — напомнил, подскочив, Мориц.

— Пиджак? Я… скоро пришлю за ним, — ответил Краус.

Он открыл дверь. Сейчас он будет на улице, а через час — уже далеко от города.

— Эй, а документы? — раздался окрик полицейского.

Краус весь сжался. Он повернул голову, увидел смертельно побледневших Марту и мальчика.

— Какие документы? — медленно выговорил он, выгадывая время.

— А вот — забыли в пиджаке. Совсем разнежился в этой куртке, — насмешливо добавил полицейский и протянул Краусу его потёртый бумажник.

Дверь за Краусом закрылась. Завыл и ещё сильнее заскрёбся лапами Вольф.

— В следующий раз я с ним разделаюсь! — сказал патрульный, стукнув сапогом по стенке чулана.

Маленькая кухня опустела. И когда ушёл — последним несносный Мориц, Курт и его мать выпустили из чулана верного Вольфа. И никогда ещё на долю Вольфа не приходилось столько нежных и горячих слов.

ДЖИМ-ЛИФТЁР

1

Прачка Люси очень гордилась своим сыном Джимом. Ещё бы не гордиться: мальчику всего тринадцать лет, а он уже самостоятельный, служит в роскошном магазине братьев Лоусон — первых богачей в городе. И всё жалованье Джим непременно приносит матери.

Очень хороший мальчик Джим, он и в школе учился отлично. Жаль, что Люси пришлось взять его оттуда. Да ведь что поделаешь: отец погиб на войне, а у Люси, кроме Джима, ещё куча маленьких ребятишек.

День-деньской стоит Люси у стиральной машины, а денег всё-таки не хватает даже на самое необходимое. Вот и пришлось взять Джима из школы и пристроить его на работу.

Каждое утро, когда Джим облачался в свой форменный костюм — длинные зелёные брюки с золотым кантом и короткую зелёную курточку с тремя рядами золотых пуговиц, — мать не могла налюбоваться на него. А когда Джим надевал на курчавую голову круглую шапочку с ремешком, мать не выдерживала, наскоро вытирала мыльные руки и целовала сына.

— Ну и щёголь ты у меня! — говорила она любуясь.

— Много у тебя сегодня работы? — спрашивал Джим.

Люси кивала.

— Хватает, — отвечала она. — От Спарротов целый мешок да от мисс Сюзи корзина. От Смиттов тоже вчера притащила тюк…

— Не надрывайся так, — просил Джим, — ты же у нас слабая…

Люси ласково смотрела на него:

— Иди, мальчик, не беспокойся обо мне.

Джим отправлялся на работу. Универсальный магазин братьев Лоусон занимал огромный дом. В доме было двадцать восемь этажей. В нижних этажах помещались склады магазина, а на остальных можно было купить всё, что нужно человеку, — от пуговицы до автомобиля и от булавки до рояля.

Правда, ни Джим, ни его мать, ни их соседи никогда ничего не покупали в магазине братьев Лоусон.

Это был слишком дорогой для них магазин. Всё что им было нужно — хлеб, кукурузу, немного картофеля, — они могли купить в маленьких лавчонках своего негритянского квартала.

Джим был лифтёром. С самого раннего утра он входил в прозрачную стеклянную клетку лифта и начинал беспрерывное путешествие по этажам: вверх — вниз, вверх — вниз…

Пассажиры лифта — белые леди и джентльмены — слышали звонкий голос мальчика, который объявлял:

— Пожалуйста, восьмой этаж: посуда, пылесосы, холодильники…

— Четырнадцатый этаж. Прошу: ковры, обои, скатерти…

— Двадцать второй этаж: мебель, картины, лампы…

Он ни разу не сбивался, он всё помнил — этот чёрный мальчик в зелёной курточке. Даже мистер Скотт — старший приказчик — удивлялся.

— У этого черномазого отличная память, — говорил он, покачивая лысой головой.

А однажды в лифт вошла нарядная леди с девочкой. Кажется, они поднимались на двадцать третий, туда, где продавались пышные шёлковые и кружевные платья для девочек.

Услышав, как Джим быстро и точно объявляет о товарах, леди сказала девочке:

— Смотри, этот негр всё помнит. А ты не можешь запомнить даже таблицы умножения!

Ух, как сердито посмотрела девочка на Джима! Её мать хотела дать мальчику монету, но Джим сделал вид, что не заметил этого. Нет, он ничего не хотел брать от белых гордячек!

2

Вверх — вниз… вверх — вниз… Загоралась сигнальная лампочка, белая цифра выскакивала на двери лифта: Джима вызывали на девятый этаж, на тринадцатый, на четвёртый… На тринадцатый чаще всего поднимались женщины. Там продавались драгоценности: золотые цепочки и блестящие камни, разноцветные бусы и великолепные ожерелья. Прачка Люси и не мечтала никогда о таких украшениях.

А на девятом этаже продавались игрушки. За зеркальными стёклами сидели важные синеглазые куклы и пили из крохотных чашечек кофе или играли в разноцветные мячики. Для мальчиков там было тоже много чудесного: моторные лодки, луки со стрелами, настоящие маленькие мотоциклы, великолепные костюмы индейцев… Нет, ни у Джима, ни у его братьев и сестёр никогда не было таких игрушек. Грубые, деревянные чурки, каменные шарики — вот чем они играли.

Перед праздниками магазин торговал особенно бойко. Джим еле успевал поднимать и опускать покупателей. Лифт его сновал в стеклянной клетке, как челнок в машине. Вдруг, опустившись на нижний этаж, Джим увидел мать.

— Ты зачем здесь? — удивился он. — Пришла повидать меня? Но я очень занят, ма…

Люси покачала головой.

— Я пришла купить шёлковую блузку, — сказала она. — Где у вас их продают?

Джим вытаращил глаза. Мать хочет купить шёлковую блузку?! Вот так штука! Откуда у неё такие деньги, и почему это она вдруг решила наряжаться? Он было встревожился, но постарался себя успокоить. А вдруг мать заработала лишнее и хочет доставить ему удовольствие — надеть на праздник обновку? Молодец ма, это будет очень хорошо! Он заговорщицки подмигнул матери.

— Непременно купи кремовую, — шепнул он ей. — Тебе пойдёт… Блузки у нас продаются на двадцать шестом, в отделе готового платья. Ты иди по лестнице, я тебя захвачу на четвёртом или на пятом этаже. А то здесь смотрит старший приказчик, мистер Скотт. Наш лифт, ты знаешь, только для белых покупателей…

Люси хотела что-то сказать, но один из покупателей закричал:

— Почему, чорт возьми, мы стоим? Что там делает лифтёр?

Лифт начал подниматься. Джиму казалось, что он ползёт как-то особенно медленно. Мальчику не терпелось поскорей захватить мать. Может, он сумеет задержаться на двадцать шестом, сам выберет ей блузку… А