Затарившись на пару дней на себя и на кота, я посмотрел на прилавок с пивом, но брать не стал. И так что-то кабанею в последнее время. Никогда дрыщом не был, а сейчас, видно, возраст свое берет, и никакие тренировки не делают меня стройняшкой.

Сильно накрашенная дамочка лет тридцати, начала стрелять в меня густо подведенными глазами и растянула кроваво-красные тонкие губы в кокетливой типа улыбочке. Она и раньше вроде как оказывала мне знаки внимания, как будто и не замечая, что мою вечно мрачную рожу ни разу не осенило и подобием ответного дружелюбия. Дело не в том, что лично она мне не нравилась чем-то, просто люди в принципе меня бесили. После долгого рабочего пребывания в их среде так особенно.

— Давно вас не было видно, — попробовала она завести разговор. Напрасно. — Уезжали куда?

Я хмуро пялился на движущуюся ленту, закидывая продукты в бумажный пакет, не намереваясь вступать в диалог. На кой?

— Как ваш котик? Не скучал?

— Скучал очень. Злится, — ляпнул, прежде чем успел прикусить язык. Ну что поделать, если Шрек — мое чертово уязвимое место.

Из магазина почти сбежал, чтобы больше говорить не пришлось.

— Последняя возможность передумать, — сообщил мне трындевший по мобиле Андрюха. — Пацаны уже на низком старте. Кристина тоже будет.

— Не хочу, сказал! — огрызнулся я.

— Придурок нелюдимый, — приласкал друг.

— Котяра похотливый, — отмахнулся я.

Увидев свой заборр, я почувствовал, как в теле прямо заранее расслабуха такая разлилась, но стоило открыть дверцу машины, и меня как к месту приморозило.

На моей всегда тихой улице грохотал басами рок, и нос сразу же уловил запах сигаретного дыма.

— Что за нах? — зарычал, вываливаясь из машины.

— Ага, и мне интересно, — выскочил наружу и Андрюха.

Отперев ворота, я убедился, что музон орет в моем дворе. Злобно зыркнув по сторонам, я заметил, что дверь в половину покойной Евгении Титовны открыта настежь, а над МОИМ гамаком особой прочности, изготовленным по спецзаказу, чтобы выдерживать мою стокилограммовую тушу, поднимаются клубы дыма. А на газоне, что я с таким рвением стриг и вычищал, валяются пустые пивные бутылки. Самого устроившего это непотребство смертника видно не было — утонул в складках ткани, в которой я его, пожалуй, и закопаю вместо, мать его, савана.

— Спокойно, Яр… — попытался притормозить меня друг, но я уже попер вперед.

Не церемонясь, пихнул ногой бок гамака, отправляя в полет наглого вторженца, который тот завершил на карачках.

— Какого хера! — завопил звонкий голос, и я обалдело уставился на нечто несуразное, тощее, в коротких джинсовых рваных шортах, обтянувших в таком интересном положении задницу. Такую, что я внезапно почувствовал себя обалдевшим еще больше от странного импульса внутри. Хотя чего уж тут странного, чай не мальчик вчерашний не понять. Вот только…

Нечто, оказавшееся девчонкой с чудовищным черно-красным безобразием на башке и пирсингом, похоже, везде где можно, вскочило на ноги, держась за бок, и злобно уставилось на меня кошачьими наглыми зенками. Кошачьими, потому что были точно как у Шрека — золотисто-зеленые, да еще и подведены к вискам толстыми чернющими стрелками.

— Какого ты сюда заперлась?! — зарычал я на нее.

— Да ты кто такой, чтобы я перед тобой отчитывалась? — встала в стойку она, изумив еще больше. Я даже оглянулся на Андрюху.

Тот, нисколько не стесняясь, шарил по девке сальным взглядом с головы до ног и чуть не облизывался. Ну есть на что глянуть — сиськи вон ничего так, причем, судя по всему, под майкой лифчика нет. Но она что, на всю голову больная: дерзить, когда в самой килограмм пятьдесят от силы, а перед ней два мрачных бугая стоят под сотню?

— Я здесь хозяин, а ты прямо сейчас берешь и сваливаешь отсюда. Я здесь шалав всяких малолетних не привечаю!

— Сваливаешь отсюда как раз ты! — и не подумав испугаться, выпрямилась нахалка, выпячивая грудь так, что ее соски буквально уставились на меня, будто были пистолетными стволами, готовыми отстрелить мне что-нибудь. Например, мой тупой член, что с буйволиным упорством сейчас пер вверх. — Потому как конкретно здесь, — она указала себе под ноги, — хозяйка как раз я.

В моей башке что-то мелькнуло. По факту, да, мы сейчас стояли на половине двора, раньше принадлежавшего моей пожилой соседке. Но ее уже год как нет, и я давно для себя решил, что выкуплю и часть дома, и землю у наследников, только они нарисуются. Но они уже сколько месяцев не объявлялись, и я привык по умолчанию считать тут все своим. И отступать от этого не намерен.

— Документы покажи!

— А больше ничего не показать? — фыркнула крашеная зараза, презрительно поджав полную нижнюю губу с серебряной каплей в ней. В ширинке стало откровенно тесно. Какого лешего вообще? Ты сдурел?

— Мне можешь показать все, детка. Я совершенно не против, — отморозился ни к месту Андрюха, выплывая из-за моей спины и вызывая острое желание дать ему по брюху с локтя. — Познакомимся поближе?

— С правой рукой своей ближе знакомьтесь, бугаи! — мигом отбрила патлатая засранка. — С вашими рожами только она с вами общаться и будет рада!

— Языкатая, да? — хоть Андрюха продолжал улыбаться, я прекрасно уловил опасные нотки в его голосе. — А как насчет применить язычок с большей пользой?

— Пошел… — начала девка, но я перебил. Достала.

— Да ты внимательно глянь, мужик, — вложил я в свой тон все возможное пренебрежение и максимальную угрозу, — такая для твоих целей не годится, хозяйство по лобок оттяпает, а если и отсосет, то ты будешь этот минет до конца жизни в кошмарах вспоминать. Слушай сюда, погремушка! Барахло свое собираешь, документы готовишь, и завтра же едем все на меня оформлять. Заплачу, сколько скажешь, и чтобы я тебя тут больше никогда не видел. Усекла?

Здоровенные мужики чуть не делали под себя, когда я говорил с ними так, но на лице крашеного мелкого чудовища не дрогнул ни единый мускул. Медленно, прямо-таки проезжаясь по моим нервам, а заодно и долбанувшемуся с какого-то перепугу члену, она приподняла одну проколотую в двух местах бровь и так же неторопливо показала средний палец.

— Это МОЙ дом, и хрен ты его получишь, — произнесла она и, спокойно развернувшись, пошла к крыльцу, развратно покачивая бедрами.

— Посмотрим! — рявкнул я ей вслед.

— Ага, давай. Очки купи еще для зрения, чай не юноша уже, — фыркнула гадина через плечо. — И кстати, если бы я снизошла до того, чтобы отсосать тебе, ты бы кончал без рук до конца жизни, только вспомнив. Но этому никогда не бывать, так что пойди и удавись с горя!

Поднявшись по ступенькам, она шарахнула дверью, ставя точку.

— Я ее трахну, — прохрипел рядом Андрюха, вытирая пот со лба. — Хоть как, но трахну.

— Свали, а то вломлю! — вызверился я на него и помчался к машине за котом и хавкой.