class="p1">— Поясняю, — сказал чудесный гость. — Джинны, как и все остальные создания, бывают и добрыми, и злыми. Первоначально, кстати, все джинны были добрыми, а впоследствии люди стали считать их поголовно злыми. Не представляю, с чего бы. Гесиода прочти, древнегреческого поэта, у него говорится:

Вскорости создал Зевес и несчётное множество добрых

Демонов — то есть небесных духов, и велено было

Им охранять и беречь на земле племена человечьи…

— Но Зевса не было, — поспешил возразить Роб, изучавший античную мифологию в школе (правда, из-под палки: мифы нагоняли на юного изобретателя непроходимую скуку). — Его древние греки придумали.

Джинн пожал плечами:

— Значит, перечитай господина Шекспира: уж ему-то никто возразить не осмелится. Помнишь это место?

Твой демон — дух, тебя хранящий, тож —

Высок, отважен, благороден, славен…

— Если так у Шекспира сказано, то всё правильно, — сказал мальчик. — Да только Вы не демон, Вы джинн. Вы предстаёте человеку, тронувшему Великий Выключатель, в точности как служивший Аладдину джинн представал человеку, потёршему волшебную лампу.

— Разумеется. Да только демон — это джинн, а джинн — это демон, — промолвил гость. — Всё равно что бегемот и гиппопотам. Зови как угодно, я здесь, и обязан подчиняться любым твоим велениям.

Глава 3. Три дара

При близком знакомстве с великими всякое почтение к ним исчезает.

Великого генерала страшится лишь неприятель; великого поэта зачастую бранит жена; дети великого государственного мужа доверчиво и невозбранно карабкаются к нему на колени; великого актёра, которому рукоплещут восхищённые зрители, то и дело поджидают за кулисами сердитые заимодавцы.

И Роб, немного побеседовав с великим Электрическим Джинном, начал смотреть на него куда спокойнее и безбоязненнее — да и глаза попривыкли к сиянию, поначалу едва не ослепившему Роба

Услыхав обещание Джинна подчиняться любым велениям, Роб честно сознался:

— Сам знаешь, электрик из меня не ахти какой. Что же я могу повелеть, и о чём попросить?

— Твоё невежество не отменяет моих обязанностей, — ответил Джинн. — А кроме того, хочется использовать подвернувшийся случай, показать миру, какая сила таится в электричестве. Посему разреши уведомить: дотронувшись до Волшебного Выключателя, ты волен три недели кряду требовать от меня три чудесных дара еженедельно.

— Вот здорово! — заорал Роб.

— И я вручу тебе эти дары, — ответил Джинн, — при условии, что просимое относится к области электрических явлений.

Роб сокрушённо покачал головой:

— Был бы я великим электриком, знал бы, чего попросить. Но я почти полный невежда и понятия не имею, как твоим любезным предложением воспользоваться.

— Ну что же, — ответил Джинн, — я сам начну предлагать дары — такие, чтобы, глядючи на них, жители Земли узнали об открывающихся возможностях, пожелали работать с толком и проком, начали постигать и осваивать естественные и простые законы, коим подчиняется электричество.

Он глубоко засунул блистающие руки в светящиеся карманы и прошёлся по мастерской.

— Одно из досаднейших нынешних заблуждений сводится к тому, что электричество считают почти недоступным настоящему пониманию. А в сущности, электричество — самая простая земная стихия, или стихийная сила: любому из людей достаточно только не полениться, протянуть руку — и подчинить эту силу себе.

Роб зевнул: речи Джинна становились весьма утомительными. Невежливый зевок не остался незамеченным, и Джинн вздохнул:

— Увы и ах! Ты не взрослый инженер, а мальчишка, и друзьям твоим покажется неимоверным, что безмозглый сопливец овладел секретами, ставившими в тупик светлейшие учёные умы. Но этой беде ничем не пособишь, и доведётся тебе в скором времени стать под моим руководством наипервейшей мировой знаменитостью.

— Спасибо, — отозвался присмиревший Роб. — Ох и позабавимся!

— Позабавимся! — фыркнул Джинн. — И послала же судьба помощничка! Ладно, выбирать не приходится…

— А с какого дара начнём? — не выдержал Роб.

— Дай поразмыслить, — сказал Джинн и смолк на несколько минут. А Роб жадно разглядывал разноцветные лучи, вспыхивавшие, дрожавшие и окутывавшие гостя преярким сиянием.

Наконец, Электрический Джинн поднял голову и произнёс:

— Больше всего человеку нужна пища, чтобы с голоду не пропасть, и ох какую значительную часть своей жизни люди тратят на приобретение корма, его надлежащее приготовление — и поглощение. Это никуда не годится. Велик ли тебе прок от собственного тела, если оно всё время еды просит, а с едою заодно пожирает и львиную долю твоего времени?

Мальчик пожал плечами:

— Я о таком не задумывался.

— Где уж тебе! — улыбнулся Джинн. — Впрочем, об этих вещах и взрослые почти никогда не задумываются. Взрослые, мой милый, во многих отношениях — сущие дети. Даже ещё хуже…

Он развёл руками, поднял брови, глубоко вздохнул:

— Получи в качестве первого дара коробочку таблеток. Каждая из них содержит электрические элементы питания, способные кормить человеческое тело целые сутки. Проснулся поутру, проглотил таблетку, запил водой — а можно и всухомятку — и готово.

— Мама, — прервал его Роб, — велит запивать любые таблетки водой, и делать не меньше трёх глотков. Иначе таблетка может застрять в пищеводе.

Электрический Джинн улыбнулся.

— Наверное, мама права. Лучше запивай. Но на худой конец можно глотать и всухомятку — ничего тебе не сделается. Таблетка насыщает, наделяет здоровьем и силой; а вдобавок, если обычная людская пища так или иначе вредит организму, то мои таблетки всецело благотворны. Кстати, запас их, достаточный, чтобы кормиться несколько месяцев, можно унести в кармане.

И Джинн вручил мальчику серебряную коробочку с таблетками. Роб, не без некоторого беспокойства, осмотрел её и поблагодарил гостя.

— Следующая жизненная потребность человека, — продолжил гость, — защита от врагов. С огорчением замечаю: люди часто затевают войны и отправляют друг друга на тот свет. В самом цивилизованном обществе людям угрожают грабители, сумасшедшие и полицейские. Для защиты человек пользуется огнестрельным и холодным оружием — это и неудобно, и для врага смертоносно. А убивать негоже. Нет у человека прав отнимать жизнь, которую он даровать сызнова не властен, и нельзя уничтожать то, чего не способен воссоздать. Убивать себе подобных — ужасное преступление…

— А при самозащите? — перебил Роб.

Джинн замялся.

— М-м-м… — протянул он. — При самозащите… Разве что в крайнем случае — в самом крайнем, если тебя твёрдо и бесповоротно убить намерены… Впрочем, нет, — спохватился Электрический Джинн, — о подобных вещах детям рассуждать и не годится, и незачем. Запомни: убийство — один из тягчайших грехов, а посему прими второй дар, вот эту маленькую трубку. Она тоже в кармане умещается, и если тебе угрожает враг — человек или зверь, — наведи на