И вот эта пёстрая толпа постепенно вливалась в российское общество сильно добавив тому красок. Европейских ведьм нещадно эксплуатировали на родине держа буквально в чёрном теле, и оказавшись в роли равноправных граждан, они буквально расцвели и внешне, и внутренне. А поскольку дамы прибыли не с пустыми руками, то повсюду открывались магазины, алхимические лавки, аптеки, и другие предприятия, над каждой вывеской гордо сияла выполненная в серебре эмблема белого трискелиона[1] из языков пламени — символа Российского Ковена, или восьмилучевая звезда «Гипербореи».

Да, такие заведения часто конкурировали между собой, но спрос всё урегулировал, так как рынок потреблял зелья, куда больше чем их могли производить. Особенным успехом пользовались аптеки и алхимические лавки на международных вокзалах, аэропортах, и других местах где бывали иностранные граждане, потому как в самой Европе, с зельями настал настоящий кошмар, и торговцы взвинтили цены на товар втрое и впятеро от старой цены.

Вот так, нежданно-негаданно, Россия практически монополизировала производство зелий и лекарств на основе энергий, и добываемых из Проклятых Земель, что сразу поставило вопрос о нехватке тех самых проклятых земель, для всё возрастающего производства. С одной стороны портить свою землю этой дрянью совсем не хотелось, а с другой, слишком ценным стали материалы и вещества изменённые энергией хаоса. И именно это вопрос хотел задать Владимир самому главному специалисту по хаотическим энергиям грандмастеру Семёну Топоркову, вплотную подошедшему к порогу в пятьдесят миллионов эрг.

С тех пор как в охрану влились два десятка ведьм, а коты почти перестали прятаться, кортеж стал напоминать выездной цирк, но конфликтов не происходило. В основном потому что женщины в большинстве своём тоже носили погоны, и нередко егерские. А какие споры между товарищами по оружию? Только теоретические. Заборет к примеру товарищ Соколов монстра пятисотого уровня али нет? А ежели заборет, то одной левой, или вторую руку подключать придётся?

Владимир давно уже смирился с тем, что его охраняют словно вазу из венецианского стекла на трибуне радикальных футбольных фанатов. И совершенно бессмысленно объяснять, что вокруг не одуревшие фанатики, а он не стеклянная игрушка. Накрученные своими непосредственными начальниками, мужчины и женщины бдели на всю катушку. Владимир вздохнув оглянулся в машине. Напротив, сидел дежурный секретарь, из кадров Ковена, Галина Дурова на вид юная двадцатилетняя девица с рыжими волосами, в строгом светло-сером платье, с узким глубоким вырезом на груди, и от низа юбки вверх до бедра, и тонкими круглыми очками на красивом лице.

Чуть сбоку от неё сидела Елена Рубикс в белом деловом платье, что-то помечая в ежедневнике, и держа рядом радиотелефон, подключённый к внешней антенне. А на переднем сидении рядом с водителем — дежурный начальник охранной смены Вера Никаноровна Кержавина, обманчиво мягкая, улыбчивая и полногрудая брюнетка, в камуфляже, лет тридцати на вид, более ста пятидесяти лет прожившая на Дальнем Востоке, где охотилась за торговцами людьми.

Коты при необходимости прятались в пространственную складку как-то привязанную к телу Владимира, но чаще просто бежали рядом, что для эфирных тварей не составляло никакого труда. Возможно они смогли бы и летать рядом с самолётом, но пока Владимир не пробовал.

Впереди и сзади ехали броневики — автобусы с охраной, а лидировала легковая машина с проблесковым маячком предоставленная Дорожной Стражей Москвы. И всё это шапито, катилось сейчас к НИИ Энергетики, где свил гнездо сам великий и Ужасный Топорков. Академик десятка академий, профессор, и вообще сильнейший гранд России.

Ехал потому, что Владимиру вдруг стало не хватать энергии а фарм проклятых земель, ситуацию никак не исправлял. Последняя вылазка вообще закончилась эпическим пшиком, когда вместо достойного монстра вылезло нечто пятидесятого уровня опасности, тут же порванное котами.

Ядер, добытых тогда хватило только-только на покрытие внеплановых расходов, и запасы ощутимо показали дно. Пришлось нанимать людей и скупать ядра добытые на сопредельных территориях, в Германии и у ханьцев. Но и это не сняло проблемы. Пришлось в срочном порядке создавать научную группу, которая вот уже второй месяц безрезультатно штурмовала этот вопрос.

Сам Владимир покрутив тему в голове склонялся к тому, чтобы создать управляемый прокол в нужную мерность через который можно тянуть энергию. Пусть немного, но таких дырочек может быть не одна и не две. Но обсудить этот вопрос лучше с тем, кто в теме многие сотни лет.

Кортеж остановился и люди из охраны высыпали наружу.

— Так. Владимир строго оглядел парней и девчат. — Отставить цирк. Здесь вам не блатная хата, и не загородный клуб. Здесь любой лаборант опаснее артиллерийской батареи. Поэтому со мной пойдут Галя и Лена. Остальные могут расслабится.

Поднявшись по широченной лестнице, Владимир увидел спешащего к нему молодого человека, который и проводил в кабинет руководителя института.

Оставив девушек в приёмной, Соколов постучал в дверь, и вошёл внутрь. Кабинет оказался совсем небольшим, и скорее всего предназначался именно для приёма посетителей, потому как был совершенно обезличен, и нейтрален. Квадратный зал восемь на восемь метров, застланный толстым ковром, у дальнего края монументальный стол, с внушительной батареей телефонов, а справа у широких окон, четыре кресла вокруг столика, где уже стоял чайный сервиз и бутылка коньяка.

— Владимир Алексеевич. — Топорков одетый как всегда в слегка мятый костюм, неловко склонил голову.

— Добрый день, Семён Михайлович. — Владимир поклонился в ответ. — Спасибо что нашли для меня время.

— Как не найти время для Князя Сумерек. — Без тени иронии произнёс грандмастер. — Во всех московских домах, вы — главная темя для обсуждения потеснив даже цесаревну Наталью. А уж ваши ведьмы, совсем взбаламутили наше сонное болото. — Топорков показал на кресло, и дождавшись пока гость сядет, сел сам, и стал наливать чай. — И что особенно раздражает московских кумушек, ведёте вы себя словно вполне взрослый и сознательный мужчина. Кое-кто стал поговаривать о новых технологиях омоложения, и даже ко мне с этим прибегали. — Семён Михайлович негромко рассмеялся и пододвинул чашку к Владимиру. — Но я думаю, что у вас либо пробуждение родовой памяти, либо замена тела.

— Всё ещё проще, Семён Михайлович. — Владимир рассмеялся. — Просто память предыдущей жизни. А поскольку жизнь была крайне насыщенной, то и памяти немало.

— Да, это многое объясняет. — Топорков с улыбкой кивнул, и погрозил костистым пальцем. — Многое, но не всё. Ну да ладно. Оставьте свои секреты для будущих исследователей. Мне куда интереснее с чем вы ко мне пожаловали. Наверняка ведь не за рецептом вечной молодости.

— Ну почти.