— Он хотел собаку убить? — прошептал ошеломленный ребенок.

— Нет, это стартовый пистолет, из него не убьешь. Он просто проверяет, испугается собака пистолета или нет.

Пес пистолета совсем не испугался, ринулся в атаку как ни в чем ни бывало. Когда он уже висел, рыча, на плече «вооруженного бандита», из-за щита с рекламой соревнований, стоящего тут же неподалеку на поляне, вдруг появился второй, одетый в такой же толстый защитный костюм, только зеленого цвета. «Зеленый» побежал в противоположную сторону — к хозяйке, топтавшейся на очерченном белым стартовом квадрате.

— А-а-а-а-а! Ко мне-е-е-е-е-е! — истошно завопила хозяйка.

Мы с Ларкой снова вздрогнули. Да уж, натурально у них тут все: и выстрелы, и крики. Мне вдруг подумалось, что если бы я не была заранее подготовлена Светланой к происходящему, то и поверила бы, пожалуй. Вот иду я, скажем, от автобусной остановки в лесочек прогуляться, и вдруг из-за деревьев слышу выстрелы и крики. Что тут можно подумать? Грабят кого-то или даже, судя по выстрелам, убивают.

Они бы хоть объявление повесили на остановке, чтобы несведущие граждане в милицию не звонили почем зря. Вот смешно будет, если кто-нибудь ментов вызовет, и они приедут на «разборки со стрельбой». ОМОН какой-нибудь. Уложат всех лицом вниз вместе с собаками. Доказывай потом, что это просто такие соревнования. Чистый спорт, никакого криминала.

Тетка завывала все громче, с переходом на банальный бабий визг. «Зеленый» подбежал к ней и замахнулся резиновой палкой. В ту же секунду на руке у него повис подоспевший пес. Тетка моментально перестала изображать жертву и завопила с азартом:

— Так его! Взять! Хорошо, Арчи!

Арчи рвал «злодея» самозабвенно, даже отпустил не сразу. Хозяйке пришлось оттаскивать его за ошейник.

— Это плохо, — охладила наши восторги Светлана. — Собака должна по команде сниматься, без механического воздействия. За «механику» штрафные баллы начисляются. Собака не только кусаться должна хорошо, но и быть управляемой в любой ситуации.

После Арчи выступили еще пять или шесть собак. Потом объявили пятиминутный перерыв и на площадку вышли два других фигуранта, сменив предыдущих. Света внимательно следила за их перемещениями и в конце концов вздохнула облегченно:

— Юрка во «вторые» пошел. Это нам очень на руку. Пусть лучше в засаде сидит, чем собак приличных калечит.

Ненавистный Юра, ставший из-за дрессировочного костюма еще коренастее, в самом деле ушел «в засаду» — спрятался за щит и даже присел там на корточки, оперевшись затылком на крашенные доски.

— А почему один дяденька в каске, а второй нет? — напомнил о себе притихший было сын.

— Это не каска, это шлем защитный.

— А почему второй без шлема?

— Выделывается, — коротко объяснила Светлана.

Это было, пожалуй, самое точное определение всех последующих действий Юры. Все, что он делал — сидел ли в засаде, расслаблено откинувшись на щит, выбегал лениво или имитировал нападение на участника-хозяина — все это он делал напоказ, демонстрируя публике себя, любимого, и свое пренебрежительное отношение к возможным трудностям. Складывалось впечатление, что пришел он сюда, на соревнования по «Русскому рингу» после долгих уговоров и слезных просьб, безо всякого интереса для себя, опытного и мудрого кинолога.

Света эти мои впечатления полностью разделяла. Она потихоньку начинала нервничать — им с Гектором предстояло скоро отрабатывать «двойку» с участием вальяжного Юры.

На старт вызвали худенького паренька с огромным ротвейлером. Следующими должны пойти наши.

Судья в мегафон поинтересовался, готовы ли фигуранты и участники, и скомандовал:

— Начали!

Крупный ротвейлер неожиданно быстро для такой-то туши догнал убегающего человека, и, проигнорировав выстрелы, вцепился в рукав.

Собака трепала фигуранта уже достаточно долго, но Юра не торопился «нападать» на тщедушного хозяина. Так и сидел, привалившись спиной к щиту, свесив голову на грудь.

— Совсем обнаглел, — прошипела Света. — Собака первого отработала, сколько можно тянуть-то? Это он нарочно, паразит!

Судья тоже заинтересовался необычным поведением фигуранта.

— Второй пошел! — рявкнул он. — Уснул что ли? Юра!

Тот никак не отреагировал, даже не пошевелился.

— Прекратить!

Первый фигурант замер на месте, паренек отозвал ротвейлера.

Света всплеснула руками.

— Нет, ну вы поглядите, что этот гад делает! Собака перегорела, сейчас даже если повторный пуск разрешат, так хорошо он уже не выступит. А ведь реальный претендент на призовое место. Ну Юрик, ну скотина!

Среди болельщиков согласных с такой версией событий было большинство. Раздавались возмущенные крики и ропот.

К Юре, не реагирующему на недовольные зрительские вопли и крики судьи, направились два боковых арбитра. Подойдя вплотную к строптивому фигуранту, один из них — высокий жилистый дядька — схватил его за плечо и довольно резко встряхнул.

Юра мотнулся за дядькиной рукой и вдруг медленно, словно опять делая одолжение собравшимся, повалился на бок.

Второй судья, шустрая невысокая тетечка, наклонилась к нему и вдруг отпрянула, зажав рукой рот. Дядька растерянно озирался по сторонам.

Почуяв неладное, вокруг них стали собираться зрители.

Мы со Светой одновременно крикнули: «Сидеть!» — она Гектору, а я сыну — и тоже бросились в густеющую на глазах толпу.

Юра лежал на боку, скрючившись, и издалека походил на сваленную как попало кучу телогреек. Он терялся в недрах стоящего колом дрескостюма, видна была только голова, на которой не было защитного шлема.

Он прижимался левой щекой к свалявшейся траве и смотрел неподвижным взглядом на ворох желтых листьев прямо перед своим носом. На правом виске темнела начинающей подсыхать кровью маленькая аккуратная дырочка.

— Вот ни фига себе! Это как он так? — Света растерянно посмотрела вокруг.

Все молча переглядывались и дышали друг другу в затылок, пытаясь протиснуться и рассмотреть.

С противоположного конца поляны, из-под деревьев, понесся, набирая силу, протяжный собачий вой.

— Это Райс, — сказал кто-то.

Вой подхватили одна за другой все собаки, привязанные по периметру площадки. Он плыл над осенним лесом, забивая уши, перечеркивая недавние азарт участников и восторг зрителей, стирая солнечные блики на ярких листьях, гася окончательно Юрин остановившийся взгляд.

— Жуть какая, — прошептала Ларка, впиваясь в мою руку холодными пальцами. — У меня прямо мурашки по коже.

Идея квасить капусту пришла мне в голову неожиданно. Раньше и без этого прекрасно обходилась, в крайнем случае, покупала эту несчастную капусту у бабушек на рынке. А тут вдруг захотелось. Да нет, не захотелось, а просто жить оказалось невозможно без капустных запасов. Чтобы все, как у людей — чтобы борщи из своей собственной капустки, а не непонятно откуда взявшейся.