– Вот черт!

– У вас все в порядке?

– Плеер вылетел. Похоже, запись не сохранилась. Послушайте, вы сможете получить запись напрямую с камеры. Говорю вам, только что похитили девушку. Сделайте что-нибудь! Ее еще можно спасти!

– Хорошо, направляем по указанному вами адресу патрульную машину.

– Я могу еще чем-то помочь?

– Если понадобится, с вами свяжутся. Всего доброго.

– Подождите, пожалуйста! Можно вас попросить никому не передавать мое имя и адрес?

– Хм… Эти данные вносятся в базу. Но вы не беспокойтесь, они только для внутреннего пользования.

– Понятно, спасибо вам.

– Всего доброго.

В трубке снова раздались гудки. Еще несколько минут я неподвижно сидела перед макбуком, прижав затихший телефон к уху. Будто в последний раз, оглядела светло-бежевые стены, шелковые шторы цвета спелой сливы, диван с фигурной спинкой и целой сворой атаковавших его золотисто-лиловых подушек. Слева, возле окна, как молчаливый дворецкий, стоял черный лакированный рояль на позолоченных колесиках. Мое теплое, уютное убежище. Что теперь с нами будет? Заставив себя не думать об этом, я перевела взгляд на макбук. На экране что-то изменилось. Возле кафе припарковалась полицейская «Нива», из нее вышел коренастый мужчина в летней форме. Озираясь по сторонам, он обошел двор и скрылся в здании.

Синяя «Тойота Королла» заехала во двор старого дома с облупившейся штукатуркой. Воротами служил отломанный и заново прикрепленный с помощью петель кусок забора. Бывшие хозяева, собравшие дом по досочке собственными руками, и подумать не могли, что кто-то из их потомков станет счастливым обладателем автомобиля. Он знал об этом и гордился как своим материальным положением, так и статусом в обществе. То же, что гордости не вызывало, отправлялось сюда.

Открыв багажник, он вздохнул. В этом действии было и облегчение, и обреченность сразу. С одной стороны, чемодан оставался закрытым, изнутри не доносилось ни звука, с другой – выглядел неподъемным. В последние пару лет больная спина не позволяла ему таскать ничего тяжелее портфеля с документами. Благо, дорожную сумку, которую использовал для этих целей раньше, он сменил на чемодан на колесиках. Нужно было только вытащить эту штукенцию из машины, а дальше она поедет сама.

Собравшись с духом, он потянул чемодан на себя. Кряхтя, почти поднял над бортиком багажника, но голос сзади заставил его вздрогнуть и выронить ношу.

– Здорово, сосед! Откуда на этот раз в наши края?

Из багажника донесся тихий стон.

– Издалека. Тебе чего, дядь Петь?

– Помочь, может? Я смотрю, вещичек в поездке накупил. А гостинца привез?

– Да не, времени в командировке – кот наплакал. Сходи-ка лучше, угостись на свой вкус.

Он шагнул к забору и протянул соседу две сторублевые купюры.

– Вот это дело, вот это молодец! Я всегда говорил старухе-покойнице, соседушка нас не забудет, не боись… Станет большим человеком, нам еще помогать будет. Ты ж со мной, за компанию? – щелкнул себя по горлу и подмигнул дядя Петя.

– В другой раз. Дел много, не могу я сейчас.

– Ну, как знаешь. Пойду Валерку позову. Молодец ты, сынок, не то что эти, новые, – кивнул он через дом. – Проходят, рожи воротят. Заборов себе понастроили, не суйте, мол, дядя Петя, нос свой в наш огород… А что я там не видал? По лету угораздило меня прикорнуть под их забором, так эти нелюди в каталажку меня сдали, чтоб им пусто было!

– Ладно, дядь Петь, покеда! – махнул он и сделал вид, будто что-то ищет в багажнике.

– Вот молодежь, вечно занятые… – Покачав головой, пошел своей дорогой старик.

Дождавшись, пока сосед завернет за угол, он сжал зубы и со всей силы потянул чемодан на себя. Покачиваясь из стороны в сторону, с трудом наклонился, чтобы поставить его на колесики. Кольнуло в районе копчика. Теперь главное – разогнуться. Вот будет номер, если придется вызывать «скорую». Заодно можно позвать и наряд ОМОНа, все равно заломают. Надо было обхаживать ее два месяца, покупать дорогущий чемодан, снимать заднее сиденье с машины и подготавливать еще тысячу мелочей, чтобы теперь свалиться с приступом радикулита. Нет, кажется, отпустило. Повезло на этот раз.

Выпрямившись, он закатил чемодан в прихожую, которую мать почему-то называла предбанником. Сейчас это помещение больше напоминало хлев: ржавая печка-буржуйка, сломанные стулья, старый умывальник – все было рассовано по заросшим паутиной углам. Неважно, главное, что этот бедлам не мешал пройти в ее спальню. Нет, теперь это его комната для игр, и он поиграет прямо сейчас.

Мужчина распахнул дверь. Повеяло сыростью, плесенью и застарелой мочой. Он в нетерпении перетащил чемодан через порог. Щелкнул выключателем, под потолком загорелась лампочка Ильича. Только тщательно заперев дверь и проверив, все ли матрасы прочно держатся на стенах, мужчина раскрыл молнию. Девушка неподвижно лежала на дне чемодана, бледная, словно кукла. Неужели слишком сильно ударил ее по голове на парковке? Нет, она же стонала, когда он уронил чемодан. Или ему показалось? А может, она разбилась, и это был ее последний вздох?

– Вот сука! Не смей подыхать!

Он схватил ее за грудки и встряхнул с такой силой, что глаза девушки распахнулись.

– То-то же.

Мужчина ухмыльнулся и швырнул девушку на стоящую в центре комнаты кровать.

– Другое дело. – Присел рядом, а затем спросил, заметив ее озирающийся взгляд: – Что, нравится интерьер? Сам сделал. Звукоизоляция не хуже, чем в профессиональной студии. Матрасы полгода по свалкам собирал, а потом еще месяца два прибивал их намертво к стенам, чтобы такие, как ты, оторвать не смогли.

– Такие, как я? – подала голос она. – Значит, ты и до меня сюда девушек привозил?

– Привозил, – ухмыльнулся он, погладив ее по щеке, – а как же!

– А какие это, такие как я? Молодые? Блондинки?

– Лживые. – Он убрал руку с ее лица.

– Разве я тебе врала?

– А разве нет?

Она покачала головой.

– Опять врешь. Но ничего, я тебя отучу.

– Ты для этого меня сюда привез? Чтобы перевоспитать?

– Ишь ты, какая сообразительная! Может, быстрее научишься, чем остальные.

– А они все научились?

– До одной.

– И где они сейчас? – с надеждой в голосе спросила она.

– Сдохли, суки тупорылые!

Она вытаращила на него и без того огромные серо-голубые глаза.

– Что уставилась?! – брызнул слюной он. – Думала, глазками своими шаловливыми постреляла и всех развела? Ангелочком прикидывалась? Знаю я вас, мразей конченых, поняла?!! Что ты отворачиваешься? На меня смотри, сука!