Большую часть пути он посвятил разговору о тремя служащими Соленова. Ему хотелось убедить их в том, что он вполне хороший мужик, пусть и прожил за границей множество лет. Что он простой, незаносчивый, неизбалованный, не барин. Ему показалось, что он преуспел с шофером и Аллой Михайловной, но провалился с самым молодым, — Валерием. Тот скептически молчал в своей холодной красной куртке и отказался от пачки «Марлборо», ею матрос пытался добиться пусть слабой, но реакции. Валерий сказал, что он не курит. «Ну и хуй с тобой, юный «кон», — подумал чужеземный матрос и поглядел за окно. Москву он не узнавал. За исключением снега и русской речи в автобусе, все было чужое. Германско-азиатское.

На площади перед «Украиной» маневрировали в снегу человеки и автомобили.

К «Украине» вели циклопической ширины ступени. Высоко в черном небе, над двумя крыльями крепости-гостиницы возвышался шпиль.

Меж циклопическими дверьми отеля, и в первом зале вестибюля, топтались группы недружелюбных, грубого вида мужиков и парней различных национальностей, но одного типа. Та же страсть к обману и, если удастся, насилию открыто присутствовала и на физиономиях черноволосых азиатов и на блондинистых, разбухших от водки водянистых физиях славянского происхождения. Одетые для борьбы со стихиями в грубую одежду, взъерошенные самцы эти походили на голошеих стервятников, поджидающих обессилевших путников в долине смерти. Так пышно определил их сравнением Индиана. Во времена его проживания в Москве стервятники уже существовали, но власть не позволяла им выставлять свои сальные волосы и преступные физиономии в общественных местах такой важности, как гостиница «Украина». Смешки, вскрики и комментарии сопровождали прохождение жильцов отеля сквозь строй «мерзавцев», как без колебаний назвал их себе Индиана. Его также прокомментировали. Он услышал обрывок «…из Кронштадта». Из Кронштадта мог быть исключительно матрос. Матрос был в наличии один, — он.

«Что за люди?» — спросил он следовавшую за ним Аллу Михайловну.

«Всяческий сброд, И таксисты. — Блондинка поморщилась. — Кстати, хочу вас предупредить, чтобы вы не садились к этим… Просите дежурную по этажу, чтобы она вызывала вам такси».

«Неужели так сурово?» Он отдал свой паспорт и визу Валерию.

«Зачем рисковать? — Алла Михайловна улыбнулась, очевидно, чтобы смягчить сообщение. — Сейчас вроде бы такси функционируют нормально. Но в начале года было зарегистрировано полсотни случаев вооруженного ограбления одного и того же типа. Клиент садился у гостиницы в такси, где-то в условном месте такси останавливала автомашина с вооруженными бандитами…»

«Как же вы достукались до жизни такой? В мое время…» Индиана не закончил фразы. Он почувствовал себя едва ли не идеологом буржуазии, рассуждающим о необходимости закона и порядка, я застеснялся. Между тем, живя в Париже на розовом холодном чердаке, он зарабатывал литературой на существование, и не более того. У него никогда не было ни автомашины, ни мебели, ни сбережений. И в «Украине» ему проживать не полагалось. Это пахан Соленов возвысил его до «Украины». (Правда и то, что в Вене он жил в отеле «Сашэр», в Будапеште — в отеле «Хилтон», но в этих случаях роль Соленова исполнялась американской «Витланд Фондэйшан».) «Меньше недели назад я был еще в Амстердаме, в Голландии. Никаких стервятников у отеля. В октябре я жил в отеле «Славян» в социалистическом Белграде. Зеро мерзавцев у отеля. А ведь у них тоже, как и у вас, — брожение умов. Почему не приедет взвод автоматчиков и не разгонит всех этих каналий. А если у вас здесь Дикий Запад, то есть Восток, то не препятствуйте въезду в вашу страну с оружием…»

Алла Михайловна улыбнулась, но не удостоила его ответом. Они стояли у низкого стола, сумка Индианы на полу. Вокруг в низких креслах сидели и чего-то ждали чернявые люди. Кавказцы, — привычно определил он. Славяне живут в отелях только в том случае, если за них платит организация. Славяне бедные.

Между тем Валерий с несколькими бумагами в руках достиг их. «Это вы отдадите дежурной на этаже, а это — ваш пропуск в отель». Валерий протягивал ему картонку и лист бумаги.

«А мой паспорт?»

«Вы сможете получить его завтра».

Его французский паспорт, — право на выход из этого мира (каковой уже ему начал не нравиться) — будет оставаться в их руках до утра. Лифт, коридоры, и его комната, «номер», как назвала его дежурная по этажу, только подкрепили в нем уверенность, что он, — Индиана, оказавшийся в грубом мире полуразрушенного будущего, или прошлого? — пассажир машины времени.

Переодеваясь, он думал, что проходить ежедневно сквозь строй преступников и чувствовать себя добычей, за которой следят глаза стервятников, будет противно и унизительно. Подобные зловещие типы населяют в фильмах и комиксах БД мрачные полуразрушенные города будущего, откуда вынуждены были отступить закон и порядок. Его комната 971… Индиана распахивал двери и выдвигал ящики… подобна комнате журналистки Жилл в лондонском отеле «Савой» 2025 года. Индиана запомнил БД «Женщина-Западня», потому что Жилл — непонятным образом есть точнейший портрет заблудившейся, исчезнувшей, спрятавшейся где-то в снегах Москвы подруги его. Позвонить ее матери сейчас? Матери женщины-западни… В определенном смысле, его подруга оказалась западней для него. Тощая адресная книжка на столе, зад в неудобном кресле, Индиана набрал номер.

Ее мать была дома. «Аллё…» — сказала она.

«Здравствуйте, это Индиана. На этот раз я звоню вам уже из Москвы. Ничего нового?»

«Здравствуйте, — сказала ее мать. — Нет, она больше не звонила. А вы где в Москве? Вы правда в Москве? Вас пустили?»

«В гостинице «УКРАИНА». Слушайте, я хотел бы поговорить с вами не по телефону. Мне вам многое нужно сказать. Мы могли бы встретиться как можно скорее? Скажем, сегодня?»

«Сегодня я не могу. Я ведь хоть и ушла на пенсию, подрабатываю в госпитале через день. Сегодня мой день. Хотите с утра в субботу?»

«Хорошо».

«У вас есть мой адрес?»

У него был ее адрес. Положив телефонную трубку, он сидел некоторое время, — локти на столе, ладони на затылке. Ее мать звучала спокойно. Почему так спокойно? Может быть, она виделась с дочерью? Может быть, дочь даже сейчас находится у нее? Может быть, его, Индиану, водят за нос? Очень и очень маловероятно. Его подруга не способна на вынашивание заговора. Ею движут прямые и непосредственные эмоции. «Вери стюпид оф ю, Индиана!»

Переодевшись в черный костюм, красную рубашку, черный галстук и легкие туфли (он успел выведать у Василия Ивановича, что их не только отвезут, но и привезут обратно), он спустился в холл. У некогда фонтана, а ныне лужи в цементном блоке, Алла Михайловна стояла с тощей (Индиана понял, что это она) Викторией Федоровой в шубе. И каким-то высоким типом в иностранной куртке, но с советским лицом. Их представили. «Виктория Федорова… Мой брат…» «Я — брат…» «Индиана…»

Чтобы сразу же заявить, что она своя? Чтобы сделать ему приятное?.. Виктория, — высока, мелко завитые кудряшки волос, рыжая шуба актрисы, — начала с вопроса! «А где живет сейчас Ваша экс?»