проблема. Но после долгих бесплодных попыток я понял, как их можно превратить в украшения, предметы роскоши и искусства — надо было их поместить в обычную микроволновку, и заставить изменить их молекулярное строение.

Мне не хотелось сразу из них изготовлять драгоценности для богатых дам — во-первых, надо было указывать, из какого минерала они изготовлены, а эти минералы были неизвестны мировой науке, и получить у геммологов сертификат на вставки из этих драгоценных кристаллов было бы просто невозможно. Во- вторых, месторождений этих кристаллов до вчерашнего дня в природе не было, и оценить реальную стоимость украшений не представлялось возможным.

А вот, использовать их, для допустим, шкатулок, было вполне реальным делом — на них не надо было запрашивать сертификат, и продать такую камнерезную вещь было намного проще.

Я намучился с первой шкатулкой, но когда с ней было закончено, я поставил ее на стол и стал любоваться игрой света. Это было протрясающая шкатулка — прозрачная, желтовато-зеленого цвета, с многочисленными разноцветными искорками в ее глубине. Она была такая же твердая и неубиваемая, как кристаллы, которые пошли на ее изготовление, ко всему прочему, она уже не была кристаллической, а аморфной, и ее также было не сломать, ни обработать, ни одним известным методом. Короче, это была загадка для всех, в том числе и для меня, но очень дорогая.

Теперь передо мной стояла задача продать этот артефакт. Стоимость его было высокая, но реально определить ее можно было путем продажи на каком-нибудь аукционе. Вывозить ее за рубеж я опасался, и попросил московский аукционный дом продать ее в нашей стране, как вещь моей бабушки, которую я нашел в одном ее сундуков.

Результат продажи превзошел все мои ожидания. Она была продана одному олигарху за сумму с девятью нолями. Я заплатил комиссию продавцу и стал автоматически мультимиллионером. Состав сырья, из которого была сделана шкатулка, остался тайной за семью печатями, как для продавца, так и для покупателя, и это здорово попортило имидж аукционного дома. Но дело было сделано — реальная цена была выяснена, и мне можно было начинать производство.

Кроме тех нескольких килограммов, которые я вытащил из шурфа, у меня была в запасе целое скальное искусственное обнажение, вскрытое этим старым шурфом на глубине десяти метров, но я не собирался ни с кем делиться этой тайной. По сути, я являлся монополистом и мог диктовать свою цену всему миру.

Перспективы моего предприятия были такими блестящими, что дух у меня захватывало. Надо было начинать работать…