Мальчик неохотно положил удочку, подошел. Вскоре дети уже втроем крутились на причале, поглядывая на поплавок, а Таня с Еленой Семеновной беседовали, сидя на бревне.

– Мы здесь уже третий год отдыхаем, – рассказывала Таня. – Сергей рыбной ловлей увлекся, а мне нравится здешний воздух. И ягоды лесные всегда можно купить, на территории санатория продают почти каждый день. Да и так, по лесу пройти, всегда найдешь что-нибудь интересное. Вчера, например, я такую земляничную поляну обнаружила!

– Неужели земляника пошла? – удивилась Шварц.

– Да, уже спелая! И много! Тут неподалеку полянка. Если хотите, покажу. Только у нас обед скоро… Впрочем, если сразу пойдем – успеем. Можно прямо сейчас сходить.

Позвали ребят. Маленький Петя идти за земляникой с радостью согласился. А Коля и Сережа заупрямились.

– Можно мы еще рыбу половим? Потом за земляникой…

Решили двоих ребят оставить на полчаса одних. Елена Семеновна не особенно сомневалась: Сереже – уже десять, Коле – семь. Здесь люди вокруг, санаторий рядом. А вернутся они быстро, минут через тридцать-сорок.

Поляна и впрямь оказалась недалеко. Все ж пока дошли, двадцать минут истратили. Собирать было уже некогда, только успеют назад дойти – ведь и на обед в санатории нельзя опаздывать, и дети там одни. Елена Семеновна сорвала несколько ягодок Пете и решила вернуться сюда попозже – втроем, вместе с Колей. Главное, место уже известно.

Назад дошли быстро. На причале стоял с удочкой только один мальчик – Сережа.

– А где Коля? – спросила Елена Семеновна.

Мальчик повернулся к ней, взглянул с удивлением.

– А он за вами пошел! Только вы отошли, минут через десять он сказал, что лучше тоже землянику собирать пойдет. И пошел за вами. Вы разве не встретились?

Глава 2. Явление Потапова

Сначала они бегали по лесу вчетвером. При этом Леля крепко сжимала руку испуганного Пети, а Таня – растерянного Сережи.

Часа через два-три Шварц предложила временно прекратить поиски и все обдумать. Коля – мальчик умный, в этом лесу не первый раз. Как он мог так быстро заблудиться? Почему не вернулся к озеру?

– Сережа, – спросила она, – почему он решил идти за нами? Что он при этом сказал, как объяснил? О чем вы вообще в наше отсутствие говорили?

Сережа, уставший от беспорядочных поисков и от крепкой маминой руки (Таня его теперь все время за руку держала), обреченно опустил голову.

– О рыбе говорили… Что плохо клюет… – сказал он. – Коля рассказывал, как на Чистике хорошо клевало… Я не очень слушал. Потом он сказал, что лучше пойдет землянику собирать. И ушел за вами.

Побродили по окрестностям еще час. Шварц время от времени возвращалась к озеру, надеясь, что Коля вернулся. И каждый раз разочаровывалась..

Потом Таня с сыном пошли в санаторий на ужин, а Леля с Петей отправились домой: и Петя проголодался, и надо было родителям про пропажу старшего сказать. Как сказать? Случившееся было так неожиданно и страшно, что она не могла его осознать – с ней ли это? «А может, он домой вернулся? – возникала иногда мысль. – Вдруг приду, а он дома?!»

Чуда, однако, не произошло. Маша с Юрой не сразу поверили в Колино исчезновение. Маша побежала к лодочному причалу – убедиться, что Коли там нет, что он нигде не спрятался. Не могла поверить. А Юра пошел в полицию – заявлять и просить о помощи. Вернулись оба минут через сорок, почти одновременно. Юра привел двух полицейских с собакой. Собака понюхала Колины вещи и взяла след – помчалась в сторону лодочного причала. Юра с Машей побежали за полицейскими. Елене Семеновне оставалось смотреть за Петей и ждать, никуда из дома не уходить: вдруг Коля вернется… Придет домой – а они с Петей его ждут.

Леля принялась кормить притихшего Петю, то и дело поглядывая в окно: уже смеркаться начало… Как же Коля в лесу на ночь один останется, если не найдут его до темноты? У Шварц был крепкий характер и почти непробиваемая психика. Однако сейчас даже она была близка к слезам и к истерике… никогда с ней такого не случалось. Она не могла допустить и мысли, что мальчика не найдут. Должны обязательно найти! С собакой-то… А если не найдут?! Что же будет? Она чувствовала себя виноватой: зачем пошла смотреть эту дурацкую поляну, позволила ребенку остаться на берегу… Впервые в жизни она не знала, что делать.

Юра с Машей вернулись ночью, часа в два, без Коли. Понурые, резко постаревшие, у Маши глаза заплаканные. Собака потеряла след! Петя уже спал, Елена Семеновна сидела у окна, ждала.

– Судя по всему, он заблудился: пошел через лес в другую сторону, не за вами. Но там же туристские тропы обозначены! Коля читать умеет, он разобраться должен. Он и пошел по тропе, видно, подошел почти к Маклакову. Тут собака след потеряла. То ли он по воде прошелся? Там ручей, мальчик, видно, перешел через него. Но после ручья собака след тоже не взяла. Мы в Маклаково зашли. Даже поспрашивали – но не видел его никто. Правда, в этих деревнях брошенных домов много. Жителей почти не осталось, мало кто живет постоянно, однако на лето дачники приезжают. Надо будет завтра поговорить с жителями. Если Коля прошел мимо Маклакова, он может попасть на ту сторону озера. Там тоже деревни. Он переночует где-нибудь. Скорее всего, постучится к людям, или хоть в пустом доме переночует. Там неделю назад пожар был… Но целые дома еще остались. Мог и к шоссе выйти, но тогда странно, что не вернулся в поселок. Может, пошел к Чистику? Там тоже деревня прямо возле шоссе.

Юра обращался к Леле, но она понимала, что он больше для Маши говорит – успокаивает ее. На Маше лица не было.

– Волки! – вдруг закричала она с отчаянием. – Волки вокруг, даже в поселок заходят, зимой двух собак съели! Прямо с цепи! – И начала рыдать.

– Это зимой! Машенька, это зимой было! – тоже закричал Юра. – Сейчас нет никаких волков! Сколько тебе говорить – нет их! Летом они никогда не нападают!

Он эти «нет!» и «никогда!», как заклинание, выкрикивал.

– Тише – Петю разбудите! – неожиданно с почти прежней твердостью сказала Елена Семеновна и начала капать в чашки валерьянку – она и сама уже сегодня ее пила, и другим не в первый раз наливала. Однако твердость эта была только внешняя. Чувствовала же себя Леля по-прежнему непривычно растерянной – помнила, что это она в пропаже Коли виновата. Никто