не выбросил бычок на клумбу и не спрятался в дом. Это не убедило душу, но убедило Яковлева и мозг в том, что мужик либо вообще не следит за Яковлевым, либо ему кто-то приказал следить, но мужик этого кого-то не любит, поэтому решил спрятаться и дать Яковлеву время, чтобы тот взял еду из собственного холодильника.

Яковлев повернулся на сто восемьдесят градусов. Комната удивила его. Когда он выходил последний раз, здесь ещё находилась его кровать, две картины, кактус и стол, в ящике которого хранились важнейшие исследования для человечества, как Яковлев утверждал, но никому их не распространял ни на бумаге, ни устно – всё хранил в строжайшей тайне. Он боялся, что кто-то может присвоить исследования себе и забрать всю славу, поэтому решил не рисковать и вообще никогда и ни при каких обстоятельствах эти исследования не показывать человекам. «Пусть бумаги уйдут вместе со мной в могилу», – так Яковлев написал в своём завещании.

Теперь в его комнате не находились кровать, картины, кактус и стол, а только две иконы висели в углу и с усмешкой смотрели на Яковлева, смотрели как на человека, пребывающего в состоянии вражды, потому что он хотел их выбросить или хотя бы экспортировать в комнату жены, ведь это она их приобрела, хоть и знала, кто является предком мужа, она приобрела и заставила Яковлева повесить их в его же комнате, а он из-за своей слабохарактерности согласился.

– Не дождётесь, – прошептал он иконам и бесшумно, прикрывая глаза руками, чтобы ненароком не глянуть в зеркало, оказался в коридоре.

Оно располагалось сразу напротив двери и шептало Яковлеву, чтобы тот взглянул в него, хоть единожды, хоть лишь левым глазом, так невзначай, чтобы вспомнил, как выглядит его тело, существующее здесь и сейчас, но Яковлев переборол этот соблазн и проследовал к вешалке с верхней одеждой. Он всегда посещал это место, когда шёл на кухню. Заходить в комнаты детей или жены и смотреть на них спящих Яковлев запрещал себе, чтобы не разгорелось желание вернуться в обыденную жизнь, поэтому он подходил к вешалке и нюхал их верхнюю одежду, по запаху представляя свою родню.

В этот раз Яковлев обнаружил, что пальто жены издавало аромат других духов, не тех, которые Яковлев преподнёс ей в качестве подарка. Неужели она обзавелась новым человеком мужского пола для занятий любовью, дарения подарков и говорению друг другу приятных слов? Яковлев не мог взять в ум то, что жена променяла его на кого-то совершенно другого, с другим телом и мыслями, другими привычками и характером, с другим взглядом и голосом, и, самое главное, с другою любовью.

Яковлев до сегодняшней секунды верил в клятву, которую он и жена его дали в начале отношений, клятву, которая гласила, быть верными друг другу до самого полноценного гроба, но запах других духов был уже распознан, и та роковая секунда осталась далеко позади. Теперь всё сложилось в мозгу Яковлева в единый пазл: жена выбросила всю мебель, оставив только иконы, жена изменила духи, жена изменила Яковлеву.

Раненая душа, уставшее сердце, заплутавший мозг и тело Яковлева обычным шагом, на двух ногах, никого не боясь, проследовали в кухонную комнату. Они безразлично открыли холодильник, достали палку молочной колбасы и молочный кефир, затем создали бутерброд и налили кефир в стеклянный стакан, включили электрический свет и уселись за стол совершать вечерний приём пищи впервые за долгие несколько нечаянных лет.

Декабрь 2021 – январь 2022