По его словам, он горячо любил свою Наташу… Нет, она точно его родная дочь, иначе бы он бы так не холил её и не лелеял, не баловал бы сладким и игрушками и не прощал бы ее местами непростительное поведение. Такое он не прощал чужим людям.

Зайдя в библиотеку, она неожиданно услышала голоса.

- Почему автор пишет, что Наполеон – золотой человек, отличный полководец и знамя Великой Французской революции. Он же злодей. Его армия взяла нас с вами в плен, убила семью Степаныча по его приказу… Как может такой человек казаться кому-то хорошим, тем более, русскому человеку.

- Филь, во-первых, он писал это еще до войны 1812 года. Во-вторых, человек не может быть либо хорошим, либо плохим. Так не бывает. Все люди многогранны. Бывает так, что они творят зло, считая, что делают это во благо. Наполеон думал, что захватывает Россию на благо французского народа. Для него русский народ был никем. Так он себя оправдывал. И многие люди, считали, что он поступал правильно и мог нас освободить от помещичьего ига, поэтому и подняли тогда восстание…

Юля увидела двух мужчин, сидевших за столом возле шкафов с книгами. Рыжий пухлый великан с тупым выражением лица, и пятидесятилетний худощавый мужичок с красным носом, синяками под глазами и засаленными, давно не мытыми, волосищами на голове. У рыжего в руках была книжка «Олегъ Соколовъ. Итальянсъкие походы Наполеона». На столе лежал странный букет из луговых цветов. Всё понятно. Филька Исай и Александр Яковлевич. Отбросы деревни ютятся в единственном месте, где им не будут не рады. Деревенский дурачок, который невероятным образом умел читать, и известный в деревне пьяница. Оба настолько живучие, что даже пережили плен у французов. Вечно они говорили между собой «Живы будем, не помрём». Оба работали на мельнице, таскали мешки, земли у них естественно не было. «Жалкие тунеядцы»,– подумала Юлия.

- Барыняяяя….

Лицо рыжего карапуза расплылось в блаженной улыбке. Каждый раз, он так делал, видя её. Юля печально вздохнула. Опять! Наивный дурачок давно влюбился в неё, и это так и не прошло. Видимо, так ни одна девушка и не рискнула с ним…

- Здравствуйте, барыня!

Александр Яковлевич поклонился ей и стал нашептывать что-то на ухо рыжему карапузу. Она разобрала лишь следующее «Филь, если человек тебя уже предал, не смей с ним снова якшаться. Тот, кто предаст или отвергнет однажды, сделает это снова…». Так ей было отвратительно его прыщавое, веснушчатое лицо.

Видимо Исай пропустил слова своего друга между ушей. Он поднял со стола нелепый букет и протянул ей.

- А это вам, барыня. Я собирал сегодня их на лугу…

Юля не знала, как бы его культурно отшить. Тут дверь распахнулась, и в библиотеку вошёл Андрей. Уже три, поняла Юля.

- Это что здесь за стыд происходит!? Ты к ней клеишься, а, собака!?

Он подошел к Исаю, вырвал из его рук веник и кинул ему в лицо.

- Что ты, а, своим веником дурацким в лицо госпожи тычешь!? А??? Веником своим тычешь!?

- Оставь его!

- Отвянь, алкашня.

Вахнов двинул одной левой. Александр Яковлевич от удара по роже полетел в шкаф. Вахнов взял в руки стол и отбросил его. Он грубо взял Фильку за грудки и прижал его к стене. Рыжий явно тормозил, по массе он превосходил Андрея, но очень сильно боялся. Он что-то причитал, его руки дрожали. «Ещё бы по его штанине спускались струйки», – размечталась Юля. Ей так хотелось, чтобы её мужчина навесил люлей этому жалкому мямле.

- Бей его сильно. Я хочу на это посмотреть.

- Слушаюсь, моя госпожа.

- Барыняяя, ну не вели казнить поганого!!!

Но причитания бедняги не помогли. Сила кулаков Вахнова обрушилась на него словно альпийская лавина на голову. Когда Андрей устал, он лишь процедил упавшему увальню.

- Не вставай.

Он подошёл к Юле и обнял её.

- Давай я тебя прямо здесь и сейчас на столе…

- Давай, мой любимый!

Раздался крик из-за спины.

- СКОТИНА!

Стул разлетелся об спину Вахнова.

- Ах, ты, сволочь, я же говорил, не вставай!

Юля закричала.

- Помогите, спасите!!!! Андрюшу бьют!

Теперь это было не избиение бедняги, а равный кулачный поединок. Рыжий великан, кажется, сломал Андрюхе нос. Он орал «СКОТИНА» и метелил изо всех сил.

Дверь слетела с петель. Вбежали ошарашенные мужики.

- Барыня, что случилось?

- Эта мразь приставала ко мне, а теперь избивает крестьянина Вахнова. Спасите его!

- Слушаем-с.

Пять взрослых здоровых мужиков скрутило Исая. Он орал:

- НЕТ!!!

Очнувшийся Яковлич причитал:

- Оставьте его!!! Всё не так, он защищался…

- Не лезь не в свое дело, алкашня!

Фильку связанного вытащили из библиотеки. В его рот вставили кляп.

- Что будем с ним делать? Что велите, барыня?

Юля прикусила губу.

- Я хочу, чтобы вы его потащили на деревенскую площадь, одели его в колодки на позорном месте и дали ему, как следует, плетей. Раз тридцать, чтобы помнил и знал!

- ММММММ….

Мычал Филька.

- Как прикажете, барыня!!!

Радостные мужики потащили Фильку. В деревне редко была хоть какая-нибудь движуха. С него скинули рубаху и штаны и с голым задом втащили в деревню под смех баб и ребятни.

- А хозяйство у него ничего!

На «позорном месте» лежала куча навоза и стояла колодка, куда и поместили Фильку. Руки и голову просунули в колодку, закрепив на засов. Ребятня кидала в него тухлыми помидорами.

- За приставания к барыне и избиение крестьянина Андрея Вахнова наказание крепостному, Фильке Дурёхову, тридцать ударов плетью!

Толпа загоготала. Зрелище предстояло быть незабываемым.

- Прошу барыня, будьте первой, кто влепит ему.

Юле отдали плеть. Она с наслаждением погладила её. Девушка совсем забыла, что одета совершенно неподобающим образом, чтобы работать палачом.

Учительница из церковно-приходской школы Марья Алексеевна попробовала вступиться за Фильку.

- Барыня, ну он же просто безвредный сельский дурачок. Он ничего не понимает… Пощадите его.

- С дороги, старая карга.

Вахнов грубо толкнул учительницу с дороги. Юля вытащила кляп изо рта наказываемого.

- Барыняя, не вели казнить поганого!!!! Прости меня, дурака!!!

Юля ничего ему не отвечала, лишь загадочно улыбалась и наслаждалась его унижением. Она размахнулась и нанесла первый хлёсткий удар по оголённой заднице.

- Вот тебе, получи!!!

- АААА!!!

Народ хохотал во всю мощь. Из толпы орали:

- Иж чего удумал то, к дочке барина лезть со своими грязными мыслями!