— Я великий Хули-Цзин, правитель живых и мёртвых. Я старше, чем эти города. Я вижу то, что происходит за тысячу ли отсюда. Я вижу будущее. Склонитесь передо мной жалкие черви!

Индус рядом со мной забормотал молитвы, а старик слева от меня — побледнел и затрясся. Хули-Цзин… китайский демонический лис призывающий мёртвых и раскапывающий могилы, чтобы стать человеком. Я думал, что это просто легенда из фольклора. Азиаты которые присутствовали здесь — немногочисленные китайцы, корейцы, тайцы и японцы побледнели поняв кто перед ними — демонический лис, убивающий людей сотнями для того чтобы увеличить свою силу.

— Это какое-то шоу? — спросил негр напротив меня. — Простите, но я не знаю местного фольклора.

— Это наша смерть, — обречённо сказал старый китаец слева от меня. — Это Хули-Цзин. Дух лисы прикинувшийся человеком… Хули-Цзин рождается обыкновенной рыжей лисой. На склоне могильного холма — её нора — ход в царство злобных духов. Когда ей исполняется пятьдесят лет, он она откапывает череп человека, и одев его начинает бить поклоны проклятому созвездию. На сорок девятом поклоне череп перестаёт спадать с её морды, и она поднимается в облике женщины, безумно красивой, манящей и желанной, способной заморочить любого. И идёт смущать людей, и пьёт из мужчин жизненную силу убивая их и становясь сильнее. Пламя остаётся там где она прошла в своём обличие. Хули-Цзин управляет огнём и мертвецами, насылает морок. Он легко убедит, и обманет. Чем больше жизни он украл у людей, тем больше у него хвостов. Когда ей исполняется сто лет, она способна превратиться в мужчину и видеть в то, что происходит за тысячу ли вокруг неё. С годами она становиться сильнее и может предсказывать то, что будет. Но нет хитрее и коварнее Хули-Цзина. Он легко выдаст тебе навоз за еду, листья за деньги, после обманет тебя.

Пояснения старика прервал рокочущий смех демонического лиса:

— Приятно когда тебя помнят, — гулко пророкотал лис. — И ещё приятней, когда твоя шутка удалась.

Шутка о чём он?

Кто-то рядом со мной бросил взгляд на стол и согнулся в рвотном спазме. Я тоже взглянул на стол и порадовался, что не съел ни крошки — вместо изысканных блюд стол ломился от помоев. На действительно лежал навоз, чаши полные опарышей и личинок, гнилое мясо с жужжащими над ним мухами, такие же гнилые овощи, а в стаканах судя по запаху была налита моча. Именно всем этим Хули-Цзин накормил своих гостей. А тем временем люди блевали. Людей выворачивало наизнанку, люди корчились пытаясь исторгнуть из себя нечистоты которые они съели. Кто-то рванул к дверям, но упал содрогаясь от рвоты. А демонический лис продолжал хохотать.

— Вот вы и склонились передо мной, — пророкотал он. — Нет ничего лучше хорошей шутки!

Рядом со мной остались сидеть прямо только индус и старый китаец.

— Вы тоже ничего не ели? — спросил я.

— В силу болезни я должен был, есть сегодня только утром, — печально улыбнулся старик. — И хотя это приносит мне мучения, я рад этому.

— А я должен был поститься в этот день, — шокировано признался индус. — Хвала богам они защитили меня от этого ужаса и этого позора.

— А теперь перейдём к вопросу который спрашивали многие из вас! — громогласно пророкотал Хули-Цзин. — Могу ли я оживлять мёртвых? Введите её!

Хлопнули двустворчатые двери, и вошли двое слуг во фраках которые несли пытающуюся вырваться и рыдающую девушку в униформе горничной. Ту самую, которая пыталась предупредить меня. От её криков закладывало уши, а слёзы текли не переставая.

— Ты попыталась предать меня? — вкрадчиво спросил Хули-Цзин.

— Нет! Нет! Нет! Прошу вас господин, пощадите! — забилась девушка в руках слуг.

— Нет это значит не предавала? — бархатистый баритон буквально проникал в душу. — Странно, я сам слышал, как ты пыталась предупредить русского торговца об опасности. Начинайте!

Ещё двое слуг взяли девушку за ноги и растянули над полом. Китаец и индус продолжили молиться.

Я сжал фотографию в кармане и тихо прошептал:

— Ты была права милая. Мне не следовало сюда ехать.

Глава вторая

Первая игра

— А теперь к вопросу о воскрешении мертвых, — пророкотал Лис. — Смотрите.

Четверо слуг с нечеловеческой силой рванули её в стороны.

За секунду до того как я понял, что случиться, я закрыл глаза.

Дикий крик резанули по ушам, а затем раздался звук падающего тела и капающей крови.

Люди молчали. Не было слышно даже дыхания. Затем раздался приглушённый звук, и послышались сдавленные рыдания. Я открыл глаза — на полу сидела, всхлипывая девушка, а весь пол был в крови.

— Они разорвали её, растянув на части, — одними губами прошептал старик.

— А потом он просто дунул, и она снова стала целой.

— Простите господин, — всхлипнула девушка. — Пожалуйста, простите. Я больше не поступлю так.

— Верно, не поступишь.

Девушка подняла заплаканные глаза, и в это время один из слуг вонзил ей нож в спину. Жертва упала наземь, снова брызгая кровью.

— Что? — пророкотал лис. — Я не говорил, что воскрешу её. Только покажу, что могу это сделать.

Тишина стала гнетущей. Огромный лис снова мигнул глазом, и девушка поднялась с ножом в спине.

— Не захотела служить мне живой — послужить мертвой.

Один из слуг подошёл к ней одел ей на шею цепочку с жестяным жетоном. На жетоне была выдавлена четверка. Символ смерти. Уже мёртвая девушка оглядела себя и поняв, что с ней случилось дико закричала.

Китаец Иван поравнялся с нами, катя перед собой огромную тележку заполненную пятилитровыми бутылками с водой.

— Одна бутылка — тысяча долларов, — он вежливо улыбнулся своей неизменной улыбкой.

Первым к нему ринулся негр и, сунув купюру приник к бутылке, и начал полоскать рот постоянно сплевывая. Следом ринулись и остальные.

— А вы умнее, чем кажетесь Максим, — сказал он. — Я заметил, что вы не притронулись к пище. И да, я не соврал — я окончил университет ещё при Мао.

Иван расстегнул пиджак и показал сквозную дыру в животе размером с блюдце.

— В те же годы я и умер. Но даже мертвым продолжаю служить Хули-Дзину.

Я поднялся, а затем снова сел — ноги не держали. Все тело колотило, а сердце билось излишне учащенно.

— Всё будет хорошо брат, — похлопал меня по плечу индус, попытавшись улыбнуться. — Будда присмотрит за тобой даже если ты из другой веры.

Я вдохнул, выдохнул и крепко сжал фотографию. А чего мне бояться? Самое страшное уже случилось. После этого у меня осталась только фотография и пустота в душе. Чего бояться тому, кто